Дед был ростом под два метра и обувь носил сорок восьмого размера. Я ему едва до колена доставал, его рука была как лодка надувная двухместная, на которой мы рыбачили. Я, глядя на него снизу вверх, спрашивал:
— Деда, я тоже вырасту таким большим, как ты?
— Конечно! — басил он.
А Марь Петровна, бабушка, поддакивала:
— Конечно, сродни же!
Я не понимал тогда, что такое «сродни», гораздо позже понял: она ехидничала, ну как я в него таким вырасту — он же не родной мне. Дед прошел войну, наград у него огромное количество, одних орденов Красной Звезды два. А бабка была просто сталь! Характер боевой, но мужа своего уважала...
Мама пошла в бабушку и была в семье главнокомандующим. Очень яркий человек. Если бы стала актрисой, была бы круче, чем я, наверное, раз в тридцать. А папа очень мягкий, он, скажем так, только присутствовал в семье. Может, поэтому они с матерью и разошлись, как только я ушел в армию.
Потом мама снова вышла замуж. Мой отчим Юрий Евгеньевич был известным строителем. Классный мужик, ему не деньги были нужны, он любил профессию. Даже во сне бормотал что-то про бетон. У него были очень влиятельные клиенты, он инспектировал дачи высокопоставленных людей. Однажды его пригласил в Кремль один знакомый. Отчим взял, как полагается, с собой бутылку, но его тормознула охрана. Он звонит другу:
— Меня не пускают.
— Как? Я же тебе пропуск сделал!
— Да с коньяком нельзя, оказывается.
Тот как начал смеяться:
— Вылей. У нас тут все есть.
Как-то совсем недавно ко мне в квартиру позвонили. Я живу в Подмосковье, в городке под названием Краснознаменск. Юрий Евгеньевич, собственно говоря, этот город и строил. Кстати, получил я квартиру благодаря отчиму — почетному гражданину города. Открываю дверь — на пороге пожилой человек стоит, шатается. Я даже подумал, какой-то больной.
— Здравствуйте, я к вам...
Ему явно уже лет за восемьдесят.
— Вы, наверное, ошиблись... — невольно отступаю.
А он уже ногу через порог заносит. «Ё-мое, — думаю, — этого еще мне не хватало».
— Вы же сын Малышева?
— Вы не ошиблись. А в чем дело?
— Мы хотим ему памятник поставить и улицу назвать его именем.
Вы представляете? Я живу в городе, где будет улица инженера Малышева!
Так вот, возвращаюсь к своему «пути в искусство». После школы я служил в Подмосковье. Мне, честно говоря, из армии и возвращаться не к кому было. Мать с отчимом жили в Сочи, и отец тоже куда-то подался. Квартира стояла пустая. Как-то лежу в солдатской форме в поле с васильками и думаю, глядя в небо: «А кем я хочу быть? Впереди безнадега. Ну вернусь в свой Воронеж, а дальше что?» И как только запустил этот вопрос в космос, через неделю к нам в часть приехал режиссер фильма «Сто дней до приказа». Меня практически насильно забрали сниматься. Вот так моя судьба и решилась. Можно сказать, в кино меня Господь привел...
Это был 1989 год. Хусейн Эркенов искал для своего фильма молодого исполнителя главной роли. Как-то приехал к нам в Таманскую дивизию, где я служил, и предложил участие в картине. Выбора у меня особо не было: приказ от командования поступил — выполняй! И я уехал в Москву. Продолжал быть служащим Вооруженных сил, пока снимался в фильме, и жил в общежитии ВГИКа.
Как-то иду по коридору, ко мне подходит дама, явно навеселе. Наталья Пьянкова сидела в какой-то компании, увидела меня и вцепилась. Она во ВГИКе еще не училась, но собиралась поступать на режиссерский. Пока я дослуживал в армии, Пьянкову взял к себе на актерско-режиссерский курс Сергей Соловьев.
