Мама моему решению, конечно, не обрадовалась, но протестовать и уговаривать не делать резких движений не стала. Она, кажется, даже чувствовала за собой вину, потому что сказала: «Наверное, ты был прав, а я нет. Нужно было после девятого поступать в музучилище». А я нынешний могу сказать, что не жалею о том, как сложилось... Прежде чем сделать следующий шаг, всегда думаю, что он мне даст.
Расставшись с музучилищем, подал документы и с ходу поступил на факультет иностранных языков Смоленского гуманитарного университета. Учился с удовольствием, заниматься художественным переводом было интересно. Сейчас, спустя годы, понимаю, что выбор учебного заведения был правильным: я вполне мог бы кормиться переводами беллетристики или, например, зарубежных сериалов, если бы остался в профессии.
— Художественный перевод и моделинг — два полюса. Ничто, кажется, не может еще дальше отстоять друг от друга. В столь резкой смене жизненного маршрута виноват случай?
— В общем да. Летом после третьего курса с мамой и ее мужем поехали в круиз по Дунаю через Москву. И здесь я впервые попал в столичный ночной клуб. Там ко мне подошли с вопросом: «Слушай, не хочешь сняться для журнала? Гонорар за фотосессию — сто долларов».
В голове не было ни единой мысли о возможных подводных камнях, да и весь прошлый опыт подсказывал: ко мне подходят только приличные люди. Поскольку был воспитан абсолютно толерантной мамой, в ответ на предложение не бросился на незнакомца с кулаками, а был даже польщен.
Говоря о «приличности», вовсе не имею в виду принадлежность к высшему кругу или престижность профессии. Никогда ни одного человека не стану презирать за низкую ступень на общественной лестнице — мое отношение и к депутату Госдумы, и к дворнику, и к проститутке изначально одинаково. Если потом окажется, что передо мной свинья и сволочь, другое дело. Но презирать только за род занятий? Нет! Ведь неизвестно, где каждый из нас может оказаться в будущем...
На следующий день мы уехали отдыхать, а по возвращении, опять же через Москву, состоялся мой дебют в качестве фотомодели. Домой отбывал со ста долларами в кармане — очень неплохими по тем временам деньгами.
Смоленск начала нулевых ничем не отличался от других провинциальных городов: серость, скука, отсутствие каких бы то ни было развлечений и перспектив. Но и сюда стали доходить глянцевые журналы, по которым, помимо прочего, можно было судить о царившем в Москве модельном буме. В Смоленске у молодежи выбор подработки был невелик: бармен, официант или крупье в казино. Столица же давала гораздо больше возможностей, одна из которых — моделинг. Не могу сказать, что спал и видел, как бы мне туда попасть. Примеривал профессию на себя — это да.
Мне по-прежнему нравился смоленский вуз, мои прекрасные педагоги, но появилось понимание, насколько больше возможностей для молодых есть в Москве. Рассуждал так: «Если в столице будет три-четыре съемки в месяц, смогу с кем-нибудь на двоих арендовать квартиру и на еду кое-что останется». Это была реальная возможность, и я решился...
