Пнула скамью ногой, одернула платье и как ни в чем не бывало произнесла: «Начали». В зале сидел главный режиссер Рубен Николаевич Симонов. Сыграли, я выдохнула: возьмут Пашу — слава богу, не возьмут — я сделала все, что могла. Через три дня раздался звонок из приемной: «Людочка, вас вызывает Рубен Николаевич». Я занервничала: все, скажет — близко не подходите к театрам. Приезжаю, захожу в кабинет, Симонов идет мне навстречу. От зажима протягиваю ему скрюченную лодочкой руку, вдруг он ее целует и предлагает присесть в кресло.
— Вам бы хотелось работать у нас в театре?
— Дело в том, что меня пригласили в Ленинград.
— Какой еще Ленинград? Театру Вахтангова принадлежит право первой ночи. — Я обмерла — начинается. А Симонов продолжил: — Думаю в будущем предложить вам Настасью Филипповну.
— Рубен Николаевич, что мне делать?
— Голубушка, вам решать.
И я послала телеграмму Хомскому, поблагодарила за предложение и задержалась в Театре Вахтангова на два с лишним года.
Труппа приняла хорошо: когда долго маячишь перед глазами, к тебе привыкают. Рубен Николаевич был женолюбом, но никаких поползновений в мою сторону себе не позволял. Евгений Рубенович Симонов начал ставить пьесу «Новые знакомые», где дал мне главную роль официантки. Василий Лановой играл садовника. Когда репетировали лирические эпизоды, Рубен Николаевич приходил, садился на авансцене, что-то поправлял, подсказывал сыну.
Мы сыграли спектакль раз пятнадцать, пока не появилась разгромная статья, пафос которой сводился к следующему: как мог такой театр включить в репертуар недостойный материал? Спектакль сняли. А тут подоспели первые в моей жизни гастроли в Ригу, и я срочно ввелась в постановку «Стряпуха замужем», в которой уже играла Максакова.
