Отец Володи, рабочий ЗИЛа, был в шоке. Велел сыну следовать за ним на кухню и там сурово поинтересовался: «Ты кого привел? Это что еще за профурсетка?» Пришлось обоим выметаться на улицу и чапать пешком до Лосинки.
В «Современник» Земляникин и Дорошина пришли почти одновременно. Их роман был давно закончен, Володя успел жениться на студентке Школы-студии МХАТ Любови Лифенцовой, взявшей фамилию мужа, а Нинок, слава богу, уже избавилась от страстных и опасных для здоровья отношений с Юрием Чулюкиным. Будущий знаменитый режиссер, автор фильмов «Неподдающиеся» и «Девчата», человек яркий, талантливый, уже в молодую пору был пьяницей, картежником и бретером — вечно лез на рожон. С Ниной они дрались так, что искры летели...
Оказавшись в одном театре, Земляникин и Дорошина тепло, по-хорошему дружили. В Володьке, приобретшем просто бешеную популярность после выхода фильма «Дом, в котором я живу», не было ни капли звездности. В труппе его все любили, за исключением, пожалуй, Ефремова. Когда Земляникин выходил на сцену и зал взрывался аплодисментами, режиссер морщился, а после спектакля, случалось, выговаривал: «Ты эти овации не относи на счет того, что хорошо играешь. Люди твоей киношной славе хлопают, а в театре актерскую состоятельность тебе еще надо доказать!» На главные роли в картины Володьку больше не приглашали, если звали, то на второстепенные или вовсе на эпизоды, где нечего было играть. А тут еще и семья рухнула — жена ушла к Олегу Стриженову. Мы все ему сопереживали, но главную поддержку бывшему однокурснику и возлюбленному оказала, конечно, Нинок. Она вообще была очень жалостливой и всей душой откликалась на чужое горе.
К счастью, вскоре судьба послала Володе встречу с журналисткой Людмилой Егоровой, которая стала ему женой, верным другом, нянькой, медсестрой. Только благодаря Люде Земляникин вылечился от тяжелейшего туберкулеза и смог вернуться в профессию.
Повествуя о шубке, которую Нинок бросила на сундук в коммуналке Земляникиных, я дал себе задание — при удобном случае продолжить «меховую» тему. К ней сейчас и возвращаюсь. Отец Нины Михайловны работал оценщиком пушнины на Ростокинском комбинате и весной 1941 года был отправлен в длительную командировку в Иран. Жена и дочь поехали вместе с ним. Известие о начале войны застало семью Дорошиных в Тегеране, там же спустя четыре года они узнали о Победе. И только в 1946-м вернулись в Москву. За пять лет в Иране Нинок хорошо овладела языками фарси и тюрки и любила к месту процитировать Омара Хайяма в оригинале. Мне на день рождения чуть ли не каждый год дарила книжку любимого персидского философа и поэта. Заметив сверток в ее руках, спрашивал:
