Понятно, что я Федю люблю, но он мне еще и нравится. Нравится его отношение к жизни, к людям. Я даже иногда с ним советуюсь. В сыне есть мужская сила, и в Германии ему с этим сложно жить, здесь модно, чтобы мужчины были мягкими.
У меня всегда было желание, чтобы Федя взял от нас, родителей, все самое лучшее. Так и случилось. Иногда вижу в нем Юру. Порой, когда он совсем забывает, кто кому мама, я говорю: «Юрий Юлианович, вы так строго со мной не разговаривайте, я же могу испугаться!» Он действительно очень похож на отца: такой же философский склад ума, такая же пластика. Так же как Юра любит общаться, всматривается в человека, старается его понять.
С пяти лет Федя был алтарником в нашей русской церкви. Он научился там правилам иерархии: что есть старшие и есть младшие. Своим уважительным отношением сын вводит наших друзей в состояние глубокого умиления. Он вырос среди портретов Лихачева, Пушкина, Сахарова, на русских мультфильмах. И хотя я его мучила десять лет игрой на фортепиано, говорит: «У меня было счастливое детство». И у Феди, и у меня российское гражданство. И это не обсуждается!
Не знаю, как дальше сложится жизнь, но кино — это праздник, который всегда со мной...
