Кстати, моя мама Людмила Константиновна всегда старалась, чтобы мы со старшей сестрой Ларисой выделялись. В городе был единственный рынок: выбросят на лотки жилетки с булавками — и вот уже все в них щеголяют. Нам же доставали через знакомых — за границей и в Москве — гетры, длинные гольфы... Были и шикарные лосины с красными тюльпанами! На школьной фотографии я благодаря им — яркое пятнышко в первом ряду среди темной формы, белых бантиков и воротничков. Правда тут уже влетело от мамы, что так «отличилась»: мол, надо знать, куда и когда такое носить.
Вообще, родители комплиментами никогда не баловали — в нашей семье это просто не принято. Папа Федор Николаевич всегда был очень сдержанным, негромким. Еще в институте, где они с мамой познакомились, вел себя настолько скромно, что та долго не подозревала о его существовании. По крайней мере когда стали общаться и Люда узнала, какой это интересный человек, она удивилась, что могла его не замечать. Мама же всегда находилась в центре внимания.
На свет у них появились очень разные по характеру дети: Лариса, хотя и старше меня на четыре года, была тихоней, а я активной и бойкой. Вечно ее подначивала — дрались, даже окно однажды разбили. Папа всегда защищал Ларису, потому что понимал, кто тут зачинщица.
Если у сестры после потасовки появлялись синяки, я просила меня не сдавать. Была история: случайно загнала ей шило в руку — кончик обломился и остался под кожей, началось воспаление. Понимая весь ужас ситуации, все равно требовала: «Молчи!» И та мучилась, но вела себя стойко и благородно. Рука покраснела и раздулась, родители заметили, и мне, конечно, досталось. Нет, ремнем нас не воспитывали — могли в угол поставить или лишить игровой приставки. Но страшен был сам разговор с папой — он умел одной короткой фразой так пристыдить, что раскаяние накрывало с головой.
Смело я вела себя и в школе, поэтому учителя меня не особенно любили, хотя училась хорошо. И это несправедливое неприятие привело в подростковом возрасте к протесту. У нас была странноватая учительница химии, она в девятом классе дала контрольную по теме, которую мы еще не проходили. Я подбила одноклассников устроить бунт — мы начали стучать ручками по столам. Училку чуть удар не хватил! Тогда моих родителей впервые вызвали в школу. Хотя выяснилось, что ошиблась преподавательница: дала нам контрольную за десятый класс, а не за девятый.
Родители меня не ругали. У нас был зуб на химичку еще с тех пор, как в восьмом классе на первой практической работе я получила травму. Выпаривала соль из воды, держа фарфоровую чашечку над горелкой. В какой-то момент огонь вспыхнул сильнее — одноклассник отдернул руку, задел мою, и я выплеснула горячую жидкость себе на лицо! Учительница нисколько не обеспокоилась, просто сказала: «Иди в туалет, умойся!» Я вышла из класса, побежала к завучу, отпросилась с занятий и одна отправилась в больницу. Диагностировали сильный ожог! Почти все лицо покрылось огромной коричневой коркой, и мы с родителями очень боялись последствий... Слава богу, все зажило и следов не осталось, кроме небольшого синячка, который я обычно маскирую косметикой.
Только сейчас понимаю, что нравилась многим мальчикам в школе, но тогда думала, что у них, наверное, что-то со вкусом не так! С первого класса были трогательно влюблены друг в друга с Димой Никаноровым. Сидели вечерами на крышах гаражей, мечтали, как вырастем, поженимся. И первый поцелуй случился с ним — правда, между губами мы проложили тетрадку. Ну нельзя же напрямую, еще не доросли! А потом нас зачислили в разные классы и пути разошлись.
