Главной удачей считалось найти деревню, где до тебя никто еще не был. Однажды я набрел на настоящий клондайк. Году в 1978-м приезжаю к подмосковным кержакам в село Язвищи. Спрашиваю у местных, собирал ли кто у них иконы.
— Нет, а зачем они вам, вы же неверующий?
— Мне нужны не те, что стоят у вас в красных углах, а которые на чердаках от бабушек остались, почерневшие.
И мне понесли «доски» со всех дворов. Даже очередь образовалась. Расплачиваюсь конфетами, продуктами. Машины своей еще не было, возвращаться предстояло на электричке, больше двух рюкзаков не унести. И тут подходит старушка с метровой иконой Георгия Победоносца на белом коне: «Возьми, Христа ради. Бесплатно. А то сын как выпьет, все норовит ее расколоть и сжечь». Завернули в дерюгу, как-то дотащил до станции.
Первое время я ездил наугад, потом стал изучать книги, места, где жили староверы. 1976 год, мне двадцать четыре. В журнале «Церковь» набрел на небольшую заметку о федосеевцах. Это были старообрядцы беспоповского согласия, которые считали, что наступило царство Антихриста. Они не рожали детей и отличались аскетизмом. Федосеевцы яростно преследовались властями и оттого часто меняли места своего пребывания. Одним из них, уже в десятых годах двадцатого века, стал район города Коврова во Владимирской области.
Отправился на поиски. Месяца через три, когда уже совершенно отчаялся, услышал о каком-то старике, который сам коммунист, но вот его покойный дядя... В избе первым делом смотришь в красный угол — если там ничего нет, скорее всего икон в доме не сохранилось. У старика стоял только маленький медный крестик. Он подтвердил, что у него действительно был ошалевший дальний родственник, но он давно умер, все быльем поросло. А в последний момент, когда я уже был на выходе, его жена промолвила с печки: «Помнишь, мы его иконы в стогу зарыли? Ну, которые тогда еще не взяли ребята из ковровского музея».
У меня было с собой рублей двадцать, равные тогдашней крестьянской пенсии. Вручил их хозяевам, попросил вилы и обнаружил в стогу узел из старой кожи. Сверху лежала совсем черная икона, но я едва взглянув, смог определить по доске: рубеж XV—XVI веков. Оказалось, тот самый родственник и был последним настоятелем молельного дома федосеевцев. А моя находка — иконы, с которыми начиная с XVIII века они по России путешествовали.
