Мы с Никитой перестали общаться три года назад. Спектакль, где участвовали я с женой, актрисой Людмилой Татаровой, и брат с Мариной, повезли в один из подмосковных городков. По дороге Никита «расслабился» и вышел на сцену в сильно взвинченном состоянии. У него реактивная психика, подвижная, и под действием травы тормоза просто отказывают.
Ну и началась импровизация, я бы сказал, сольный концерт Джигурды-младшего. Публика в зале зашумела — все подумали, что артист пьян. Мы еле доиграли первый акт, в антракте ко мне подошел продюсер: «Спектакль под угрозой срыва». Надо было что-то делать. Вошел в гримерку и закрыл дверь на ключ.
— Никита, что ты творишь?!
— Нет, но как я дал! Вот это и есть настоящее искусство!
Брат был в восторге от своего выступления. А я пошел нести его по кочкам, орал так, что стены тряслись, про уважение к партнерам, про ответственность, профессию, которую такое поведение только позорит... Никита присмирел.
Марина пыталась прорваться в гримерку:
— Сережа сейчас его ударит!
Люда ее не пускала:
— Брат с братом разговаривают, нам туда нельзя.
Перед тем как уйти, сказал Никите:
— Этот допинг тебя доведет. Ты останешься без семьи, детей, работы. Кроме него тебе ничего не будет нужно, — а в конце добавил: — И не звони мне больше, если ты под кайфом!
Антракт задержали. Никита отыграл второй акт без фокусов. После этого случая брат несколько раз звонил, но я не стал с ним разговаривать — он был в неадекватном состоянии. Никита что-то говорил в трубку, а я думал: «Тут солгал, здесь преувеличил, а это придумал». Я его знаю как облупленного...
На той телепередаче, где мы встретились после продолжительного перерыва, Никита не дал мне сказать, почему считаю его предателем. А это так, и я имею право судить, поскольку старший брат и всегда был для него наставником. На мой взгляд, он перешел важную черту — предал Свет ради Тьмы. Вернуться обратно очень трудно, ведь Никита нанес себе на тело каббалистические знаки. Такие татуировки — страшная вещь...
