Они очень честно поступили, но я была настроена решительно и сдала документы в Школу-студию. Мария Александровна, кстати, учила: «Если что-то пойдет не так, ложись и говори — «Не встану, пока не возьмете, умру прямо здесь!» Но это было раньше, а когда выйдя на улицу, увидела маму и Марию Александровну и все рассказала, они были в шоке: «Сразу видно, что ты натуральная блондинка! Надо было идти туда, куда уже берут, а не надеяться на что-то неопределенное. Лучше синица в руках, чем журавль в небе!» Но я погналась за «журавлем», потому что была убеждена: надо добиваться исполнения своей мечты, стучаться даже в запертые двери — и тебе откроют.
Для меня было счастьем выйти на конкурс, хотя от страха тряслись руки и ноги. Читала письмо Татьяны из «Евгения Онегина», монолог Катюши Масловой из «Воскресения» Толстого и «Зодчих» Дмитрия Кедрина. Когда Константин Аркадьевич сказал, что я поступила, и, улыбнувшись, добавил: «Ты все-таки к нам сдала документы», — поняла, что это аванс. Мне дали шанс за характер. Среди абитуриентов были девочки и талантливее меня, но мое желание, видимо, оказалось сильнее...
В Школе-студии я обрела театральных родителей — Елену Ивановну и Константина Аркадьевича. Они привили нам такую любовь и такую преданность профессии, в которой сами живут! Это были счастливые четыре года и сложные. Мы многое пережили вместе. За время учебы у нас погибли два однокурсника. Сначала Ефим Рощупкин, безумно талантливый и добрейший парень, — в авиакатастрофе в Иркутске. Полетел домой на каникулы. Потом ушел Артем Применко. У нас был очень дружный курс, сродни семье, мы по сей день общаемся, отслеживаем работы каждого и болеем друг за друга.
Константин Аркадьевич еще в Школе-студии взял меня в свой театр и поручил одну из главных ролей в спектакле «Не все коту масленица», поставленном Аллой Борисовной Покровской. Вместе с ним выходила на Малую сцену «Сатирикона», но совершенно не понимала, как играть матушку Круглову в мои двадцать, читать длинные монологи, написанные сто с лишним лет назад. Вспоминала Марию Александровну, которая говорила: «К сожалению, тебе дают Джульетту в шестнадцать, а понимаешь, как ее сыграть, только в шестьдесят». Здесь происходило то же самое, и все равно было очень интересно. Мне поручали разные роли, пытались развивать и как героиню, и как характерную актрису, и если бы сейчас спросили, где хочешь учиться, я бы ответила — только у Константина Аркадьевича Райкина!
