Мы остались в Сталинграде втроем. Мне уже исполнись девять. Привыкла, что родители всегда пропадают на работе, а мною занимается бабушка. Так что обделенной себя не чувствовала. Жизнь текла по-прежнему: я ходила в английскую спецшколу, папа работал в театре. Он, конечно, очень переживал. Прекрасно понимал, что для мамы с ее деятельным характером произошедшее стало настоящей трагедией. Меня родители в свои отношения не посвящали. Но уверена: обиделся отец крепко. В его мужицкой голове просто не укладывалось: как так можно — рвануть куда-то в новую жизнь без оглядки, оставив ребенка и мужа? Который — и это было немаловажно — вынужден уживаться с тещей. Папа с бабушкой не скандалил. Понимал, что одному ему с ребенком не справиться. Но я знала, что он ее не слишком жалует.
В конце концов Иван Герасимович не выдержал и поехал в Москву наводить мосты, уговаривать жену вернуться. Она — ни в какую. За те несколько лет, что родители жили порознь, даже ни разу не приехала нас проведать. Но меня к маме привозили. Поначалу она поселилась у бабушкиной сестры тети Юли — в самом центре, на улице Горького. Помню, как поразила меня Москва с ее обилием огней, широченными мостовыми, летящими машинами, нарядно одетыми прохожими.
Сегодня мне кажется: люби отец маму хоть чуточку меньше — они бы расстались навсегда. Она действительно хотела забыть всю предыдущую жизнь. Вычеркнуть Сталинград из своей биографии. Но папа был упертым. Когда-то отбил маму у всех ее женихов и теперь сдаваться не собирался. Был у него внутри какой-то стержень, который ни вырвать, ни переломить. Если один раз что-то решил, будет только так, как ему надо. Точка.
Родители разбежались не из-за личных проблем. Мама папу тоже очень любила, о романах на стороне и речи не было. Съехав от родственников, она снимала комнату в коммуналке, и в папины появления — стараясь наладить отношения, он ездил в Москву довольно часто — они жили вместе. Тем не менее пришел день, когда мама сказала:
— Я уже достаточно встала на ноги, чтобы забрать маму и Лену к себе.
— Юлечка, дорогая. Подумай еще раз. Я тебя люблю. Возвращайся. Мы все тебя очень ждем.
— Прости. Поверь, я бы очень хотела. Но не могу.
Папа понял, что дело — швах. В Волгоград жена не вернется. Вопрос о том, чтобы ему переехать в Москву, даже не поднимался. Отцу уже исполнилось сорок. В столице не было ни друзей, ни связей. Но видно, родительский брак действительно был заключен на небесах. В той же московской коммуналке жила семейная пара, работавшая на «Мосфильме». Соседи рассказали, что скоро состоятся пробы в какую-то картину, и убедили папу попытать счастья: может, удастся зацепиться в столице. Это ничем не кончилось, но фотография Лапикова осталась в актерской картотеке студии. До этого он уже снимался: редко, случайно и в крошечных ролях, иногда даже без упоминания в титрах. Теперь стал получать приглашения на пробы гораздо чаще.
