Вхожу потом к Гале в палату, она на кровати лежит, очень бледная, изможденная, понимаю: сейчас из моих глаз польются скупые мужские слезы и сам лягу трупом рядом.
— Галь, ты меня слышишь? — спрашиваю.
— Слышу...
— Галь, не умирай, пожалуйста.
Она говорит:
— Почему?
Голос сиплый после наркоза, еле-еле шепчет. Ну и чтобы как-то разрядить атмосферу, я брякнул:
— Ты еще на всякий случай должна переписать на меня свою половину квартиры.
Врач просто подпрыгнул — не понял шутки. Деликатно вышел:
— У вас свой разговор, мешать не буду.
Галя тоже мне ответила в черной стилистике. Посмеялись мы и поняли: все будет нормально.
Сейчас Лизе четырнадцать лет. Я ее каждый месяц поздравляю с рождением, приношу цветы. Это у нас традиция. Даже если дочка где-то далеко, обращаюсь в цветочную фирму и букет доставляют.
Лизочка, конечно, уникум. Пять лет она занималась тхэквондо, отличница, хорошо рисует, у нее красивый голос. Дочь замечательно стреляет. Спортивная, высокая, стройная, красивая. У нее появилась склонность к режиссуре, я ее во всем поддерживаю. Говорю: хочешь — сама снимайся, а хочешь — снимай!
Мы с Лизой большие друзья. И рассуждаем на такие темы, о которых не всегда говорим в семье вслух. Когда во втором классе мама пыталась открыть ее портфель, я кричал: «Не надо, это частная жизнь ребенка!» У нас есть некое табу на обсуждение личной жизни, но знаю одно: если что-то случится, Лизочка мне первому расскажет. Мы очень уважительно друг к другу относимся. Я не буду рвать из нее личные тайны клещами.
А еще у нас есть семейная традиция. Каждый год, где-то с двадцать четвертого декабря, я бросаю все, и мы втроем улетаем в Китай. Отдыхаем, путешествуем, плаваем. Возвращаемся обратно примерно четырнадцатого января.
Но если отдыхаем мы вместе, на съемки я семью не беру. Не понимаю артистов, которые едут в экспедицию с женой, дочерью, сыном, нянечкой, кошкой и хомячком. И кричат: «Ребят, мне надо сегодня быстрее освободиться, мы хотим сходить погулять!» Ты куда приехал? Работать или с родными отдыхать?! Единственный раз Галя и Лиза были у меня на съемках фильма «Елки лохматые». Вели себя интеллигентно, никому не мешали. Пришли, посмотрели на собачек, главные герои в картине — животные, познакомились с режиссером. Потом я их проводил.
— И правильно: на съемках всякое случается — зачем близких пугать? Слышала, что во время работы в картине «Призрак» вы порвали ахиллово сухожилие...
— Нет, произошло это на другой картине. Параллельно я снимался в «Призраке». Пришлось срочно переписывать сценарий: после смерти друга, которого играет Федя Бондарчук, мой герой страдает, мечется, вываливается из окна, неудачно падает — так объяснили мои костыли. Но и много смешного бывает. Помню, снимали «Колдовскую любовь». Милый такой сериал: деревня, коровы, куры, ведьма. Персонаж у меня был Веня-ветеринар — спивающийся доктор с неудачным браком, жена выше на две головы, Аня Уколова ее играла.
