Кроме того, доказать я ничего не могла: второго экземпляра рукописи не существовало — молодая, глупая, писала в тетрадочку от руки, тогда вообще никто не знал, что такое авторское право. Махнула рукой: пусть пользуются. Кстати, Алла, «сценарист» фильма, который очень полюбили зрители, больше не написала ни одного сценария!
Я сняла несколько выпусков популярного в те годы сатирического киножурнала «Фитиль» — по чудесным рассказам Михаила Жванецкого. В одном из сюжетов, про ревизора и бухгалтера, сыграли замечательные «киностарики» Владимир Белокуров и Алексей Грибов. Потрясающе смешные! Перед съемками сидели и подтрунивали друг над другом. У Грибова лысина, а впереди челочка, и он деловито размышлял вслух:
— Если челочку убрать, буду вылитый Ленин!
Потом Белокуров пускался в рассуждения:
— Так, а почему это я играю бухгалтера, может, я ревизор?
— Володька, ну какой ты ревизор, не похож. Ты типичный бухгалтер! — возражал Грибов.
Я пересказывала это Толе, он хохотал.
Мне классики в разгар съемки тоже сделали комплимент: «Молодая, но вроде ничего — соображаешь!»
После съемки везли на машине, и Белокуров говорит:
— Аля, тебе надо сделать фильм по Чехову! Мы готовы сниматься в любой момент!
— Я тоже готова. Но кто бы дал мне ставить Чехова!
Получить разрешение на съемки молодому режиссеру, тем более женщине, было все равно что пробить стену головой. К тому же начальники «Мосфильма» буквально требовали взамен разрешения на съемку ночь любви. Один, помнится, чуть ли не каждый день игриво звал:
— Аля, а пойдемте с вами в чебуречную!
— Не могу, уже иду туда с мужем.
Потом Вика Токарева согласилась работать со мной над весьма симпатичным сценарием по пьесе Сафронова — предложил ее Эдмонд Кеосаян, создатель «Неуловимых мстителей». Готовую работу я понесла тому самому редактору:
