Утро. Сплю. Вдруг звонят из ГАИ:
— У вас машина такая-то, номер такой-то?
— Да.
— Вы не могли бы к нам подъехать? Есть информация, что машина, похожая на вашу, подрезала правительственное авто...
А за пару дней до этого звонка, двадцать третьего октября, я отмечал сразу два праздника: день рождения Щукинского театрального училища и двадцать лет выпуска. Соответственно — на дворе 1997 год. Можно догадаться, как проходят встречи курса! Максимум алкоголя и минимум закуски. Со всеми оговорками, что закуска градус крадет. Так что двадцать пятого утром, когда этот звонок раздался, я не очень хорошо себя чувствовал. И вот меня настойчиво приглашают приехать в ГАИ на Садовое кольцо, туда, где Театр кукол.
— В понедельник приеду, — говорю.
— Нет, приезжайте сейчас!
Делать нечего, спускаюсь вниз, завожу свою машину. По тем временам пределом мечтаний была «девятка». «Вишневая девятка меня совсем с ума свела», — пела группа «Комбинация». У меня же была подержанная «пятерка» темно-красного цвета, но я считал ее вишневой.
Смотрю, а бензин по нулям, и я еду в сторону Варшавского шоссе на заправку. Стою в очереди. Только заправился, подходит человек, стучит в окошко. Ну, годы веселые были, поэтому окошко приоткрываю чуть-чуть. Он мне удостоверение показывает — Московский уголовный розыск! Да что я такого сделал-то? Сначала ГАИ, теперь МУР! Что я натворил? Остановку с людьми снес и не заметил? Он открыл дверь, сел: «С вами хотят побеседовать. Поехали вон за той машиной».
Пока едем на Петровку, пребываю в полной растерянности. Как в «Кавказской пленнице»: «И часовню тоже я развалил?» — «Нет, это было до вас, в четырнадцатом веке». Приехали, заказали пропуск. Сопровождающий мне:
— Не бывали?
— Нет! Только в кино видел! В фильме «Место встречи изменить нельзя».
Поднимаемся в кабинет. В центре стола сидит здоровенный мужик, как потом выяснилось, — Игорь Викторович Губанов, начальник второго, «убойного», отдела МУРа. Вокруг опера. Сажусь. Он грозным голосом вопрошает:
— Не догадываетесь, по какой причине вы сейчас находитесь во втором, «убойном», отделе МУРа?
У меня уже самые худшие подозрения. Я парень не робкий, но сама ситуация, когда не понимаешь, за что тебя в такое место привезли...
— Нет, не догадываюсь.
