Селимся в двухместный номер, там две кровати — маленькая и большая. Она выше меня, и я предлагаю:
—Ложись на большую.
Подруга фыркает:
—Мне не положено.
Другие девочки не позволяли себе таких выпадов, но шушукались за спиной, говорили, что завела роман с Шабтаем из-за денег. Меня это ранило. Я была обеспеченным человеком и в финансовой поддержке не нуждалась.
Вскоре пошли публикации в «желтой» прессе, ведь Шабтай в техническом протоколе зачем-то записывал меня как Анну Архипову – фон Калманович.
Начались проблемы с мужем. Я все ему рассказала после возвращения из Казани. Кирилл очень переживал, просил не спешить, подумать. Это был очень сложный период. Я долго не могла принять какое-то решение.
В 2003 году мы вышли в финал Евролиги. Перед заключительными сборами во Франции Шабтай устроил команде праздник: вывез в Париж и поселил в шикарной гостинице «Георг V». Причем разрешил взять мужей и детей. Предложил: «Не стесняйтесь. Гуляйте в клубах, ресторанах, все записывайте на мой счет». Сам уехал в Германию, сказав, что быстренько проверит сердце, сосуды и вернется.
Врачи его из клиники не выпустили. Через несколько дней Калмановичу сделали операцию на сердце.
Накануне я прилетела к нему из Франции, но он сказал: «Там ты нужнее. Лети и без кубка не возвращайся». Сев в самолет, я разрыдалась, поняла, что без Шабтая жить уже не смогу.
Потом мы несколько часов разговаривали по телефону, пока его не повезли в операционную. С Шабтаем остался друг. Я все время звонила: «Ну, как он?» Когда операция закончилась, пора было выходить на поле. Я играла как во сне, ничего не соображала, но мы выиграли и попали в финал.
Шабтай больше суток лежал под аппаратами. Теперь с ним была Лиат. Как только он очнулся, сразу схватился за мобильный. У нас в этот день был финал.
Немецкая медсестра возмутилась: «Вы сумасшедший! Немедленно уберите телефон!» Позвала врачей. Шабтай отдал трубку Лиат: «Значит так. Будешь сидеть в туалете, держать связь с тренером и каждые три минуты сообщать, как идет игра».
Сначала все шло хорошо, а потом мы начали «сыпаться». У Шабтая на мониторе все кривые сразу зашкалили. Врачи в шоке: что происходит? А это дочка рассказала, как идет матч. Не знаю, что было бы с Калмановичем, если б мы продули!
После победного финала сразу же полетела в Германию, сменила Лиат. В больнице сидела целыми днями. Шабтай не мог разогнуться, я помогала ему вставать и ходить. Его распотрошили как курицу, разрезали грудину, руку. Он был весь черный после наркоза.
Немного оправившись, решил перебраться из больницы в реабилитационный центр.
Я поехала с ним.
Мы попали туда в праздники, и к Шабтаю не проявили должного внимания, первые процедуры назначили только через несколько дней. Он не мог вынести такого отношения. Приходит доктор:
—Доброе утро, герр фон Калманович!
Шабтай на безукоризненном немецком спрашивает:
—А если бы я не был евреем, ты бы уже назначил мне процедуры? — немец в изумлении открывает рот, а больной продолжает: — Представляю, что бы ты со мной сделал, если бы сейчас был не 2003-й, а 1941 год!
Врач кое-как делает назначения и сбегает.
