Ладно, пусть остаются». И все-таки не выдержала. Дело было в Прощеное воскресенье. Ира напекла блинов и послала Катю в больницу к Саше. А когда та вернулась — выгнала и ее, и Марину. Что произошло — неизвестно. Ира говорила, что они ей нахамили. А может быть, Катя имела виды на Александра Шалвовича? Ира сказала мне в один из наших последних разговоров: «Я всем мешаю. Меня окружают враги. По телефону говорить не хочется. Приедешь — все расскажу». Что она собиралась поведать, осталось тайной...
Я не думаю, что таким, как Катя, можно верить. Хотя чем черт не шутит: Саша мог увлечься очередной бредовой идеей. Он ведь хотел когда-то клонировать любимую маму, даже ездил с Ирой по этому поводу к каким-то корейским ученым. А то, что с его диабетом и кучей других проблем он вряд ли мог стать отцом в семьдесят три года, наверное, не приходило ему в голову.
Он вообще был очень безалаберным и легкомысленным и к здоровью своему всегда относился наплевательски. Ну как можно не заметить, что у тебя начинается гангрена?
Ира бы сразу забила тревогу. Но она слишком поздно увидела Сашину ногу. В последнее время они ночевали в разных комнатах. Она в спальне наверху, а Саша внизу, на диване в комнате отдыха. Чаще всего — не раздеваясь. Ира говорила, что он не интересуется ею как женщиной и вообще ни в грош не ставит.
Она в этом винила американское лекарство, которое Пороховщиков принимал от диабета. Саше его доставали какие-то барыги за бешеные «бабки». Насколько я понимаю, оно заменяет инсулин.
Ира говорила, что на эту дрянь Саша просаживает все деньги. Он подсел на нее как на наркотик и стал совершенно другим человеком: грубым, мрачным и бессердечным. Попав в больницу, Пороховщиков на несколько дней был лишен «чудо-препарата», принимал инсулин и, по словам Ирины, сразу сделался веселым и живым. Но барыги его нашли, и он, чтобы купить препарат, сбежал от врачей.
Приехал домой, а там Ира чинно пьет в гостиной шампанское с бывшей женой Сергея Шакурова Татьяной Кочемасовой. Насколько я знаю, они обсуждали проблемы Ольги Симоновой, Таниной дочери, пытающейся отсудить детей у мужа. Ира свела ее со своим адвокатом Сергеем Жориным. Не понимаю: почему Катя потом рассказывала, что это она пила с Ириной?
Женщины выпили немного, но Саша возмутился, резко повернулся и исчез. Ему был нужен повод, чтобы в очередной раз сорваться из дому, и он его нашел. Сначала Ира не особенно беспокоилась — такое бывало и раньше, а потом испугалась: Саша ведь болен, вдруг что-то случилось. Звонит мне в Швецию:
— Света, я не знаю, что делать! Саша пропал!
— А ты ему звонила?
— Телефон не отвечает.
— Да почему пропал? Он наверняка на даче.
— Нет, там его быть не может, свет отключен, отопление не работает!
— Ладно, давай я его поищу.
Звоню Саше, он сразу берет трубку.
— Ты где?
— На даче.
— А что случилось?
— Ничего. Мы поругались, и я ушел.
— Все в порядке? Как себя чувствуешь?
— Да нормально все, нормально...
А по-моему, это ненормально, если муж не звонит жене и не отвечает на звонки, зная, что она его ищет и сходит с ума от неизвестности...
Наверное, лекарство тут было ни при чем. Ире просто хотелось думать, что Саша потерял к ней интерес из-за лекарства, а не по какой-то другой причине. Ее поддерживала только любовь, с годами превратившаяся в крест, мучение.
Она ее и сгубила.
Когда Саша сделал достоянием общественности подробности их личной жизни, терпевшей крах, я пришла в ужас и спросила:
— Ира, зачем вам такой пиар?
— Это Саша, — вздохнула она. — Я ни с кем не разговариваю, а он всем подряд раздает интервью. Он меня предал, на всю страну объявил алкоголичкой.
Зачем Саша это сделал — остается только гадать. Ира могла выпить шампанского в компании, но она не была пьяницей. И истерики у нее случались не под действием спиртного, а от постоянного стресса. Она была в отчаянии от того, что не могла повлиять на мужа и он с каждым днем отдалялся от нее все больше и больше. Чтобы выплеснуть эмоции и продемонстрировать свое отношение к происходящему, Ира иногда пропускала рюмку-другую наливки или шампанского.
И тогда давала Саше жару.
Возможно, он ей за это мстил. И конечно, ему было удобно списывать Ирины вспышки на ее алкоголизм. Мол, проблема не в его эгоизме и равнодушии, а в ее «болезни», а значит, у него есть моральное право сбежать от «больной» жены на пару деньков «отдохнуть».
Ведь непонятно, зачем он продолжал эти отношения, если Ира была такой плохой. Саша мог бы не мучить ни ее, ни себя и все прекратить. Но ему льстило ее обожание — какому мужчине не хочется хотя бы ненадолго почувствовать себя богом, — и их история растянулась на тридцать лет. А потом Ира освободила и его, и себя, и всех, кто был так или иначе втянут в их орбиту, когда поняла, что ее силы исчерпаны.
