Спустя некоторое время, она вышла, зачем-то надев солнечные очки. Села, скрючившись, на сиденье, губа закушена. Спрашиваю:
— Что с тобой? Что-то болит?
— Все в порядке, поехали.
Несколькими часами позже остановились на автозаправке богом забытого населенного пункта. Белая как мел Настя скрылась за обшарпанными дверьми туалета. Вышла оттуда не скоро, мелкими шажками доплелась до машины и прошептала: «Олаф, я потеряла нашего малыша... Ребенка больше нет. Боже, как больно!»
Я перепугался до ужаса, мне показалось, что она сейчас умрет, и рванул на машине вперед, приговаривая: — Потерпи, потерпи, родная, скоро доедем до ближайшей больницы, тебе там помогут.
— Нет!
— вдруг истерически закричала Настя. — Вези меня к маме!
Гнал по трассе Москва—Астрахань на предельной скорости, повторяя про себя: «Настя, не умирай! Не умирай, пожалуйста». Валентина Борисовна, которой я позвонил из придорожного телефона-автомата, велела везти дочь в какую-то специальную астраханскую больницу. Меня туда не пустили, с врачами Валентина Борисовна объяснялась сама. Слава Богу, все закончилось благополучно, и через несколько часов печальная Настя была уже дома.
Мне было безумно жаль и ее, и нашего потерянного ребенка. И немного обидно, что в такую минуту она ищет утешения не у меня, а у мамы.
«Да кто ты такой? — вдруг пронзила меня мысль. — Сожитель с цветами? Наверное, она просто боится, что ты теперь бросишь ее!»
Мне захотелось, чтобы Настя поняла: мы все переживем, все исправим, мы вместе. Вспомнил, сколько раз она подкалывала: «Ну, когда же ты на мне женишься?» — и решил сделать то, что должен сделать порядочный мужчина, чтобы заявить о серьезности своего чувства. Предложил ей стать моей женой. Она согласилась. Свадебные хлопоты взяла на себя будущая теща. Она же договорилась с работниками ЗАГСа, что нас распишут прямо в день подачи заявления — Валентина Борисовна имела в Астрахани прочные связи и немалый авторитет.
Повеселевшая невеста показала мне свои любимые места в родном городе.
Мы ходили на рынок за сушеной рыбой, устроили пикник на берегу Волги. Накануне свадьбы купили простенькое, но элегантное платье кремового цвета. Настя достала из картонки черную шляпку с цветами, приобретенную на гастролях в Америке, заказала кольца в ювелирном магазине. Одно обстоятельство слегка омрачило предстоящее бракосочетание. Настя потребовала, чтобы я сначала попросил разрешения на брак у ее папы, который в тот момент был в Москве. Она хотела, чтобы все было по правилам, но мне это показалось глупой игрой. Я, взрослый мужчина, женюсь на девушке, вместе с которой мы живем. Папа об этом прекрасно знает — зачем ломать комедию и просить у него разрешения? В общем, отказался, тем самым настроив будущего тестя против себя. Как выяснилось позже, навсегда. В результате Юрий Андреевич на свадьбу не приехал, сказал, что у него в столице дел по горло.
Очень хотел пригласить на торжество Святослава с женой.
Все-таки работали вместе и приятельствовали. Но Настя сказала: «Нечего дергать Славика — отметим с ним наше бракосочетание позже в Москве». Так что на свадьбе было всего несколько человек: Валентина Борисовна да свидетель со свидетельницей — школьные приятели жены. Из ЗАГСа мы приехали в двухкомнатную «хрущевку» Настиных родителей. На пороге нас встречала Настина бабушка с иконкой в руках. Получив благословение, сели за стол, накрытый на скорую руку все той же бабулей.
«В роли тещи я себя еще не ощущаю, но скажу тебе так, Олаф, — произнесла тост Валентина Борисовна. — Я молилась за Настеньку, а теперь буду молиться за вас двоих. Дай Бог, чтобы в вашем доме всегда были мир, любовь, счастье, радость, согласие.
