Восемь месяцев я занимался тем, что набирал вес. В итоге достиг 86 килограммов. Даже не верится, потому что не могу сегодня набрать и пары килограммов мышечной массы. Это было тупо физически очень сложно. Я тренировался пять раз в неделю, иногда шесть, ходил на разные тренировки, осваивал растяжки. Когда окончилась последняя съемочная смена, даже не остался на «шапку», попросил Нурбека: «Можно я домой поеду?» Просто очень устал от этой роли. Приехал домой, бросил сумку и два месяца объезжал стороной спортзал. Настолько перенасытился, хотя ждал такую роль, хотел для нее себя изменить. Ну, голливудский подход, мне этого не хватало. Супермотивация, когда режиссер говорит тебе: ты должен изменить себя, иначе ничего не будет. Это как раз то, чего мне вообще всегда не хватает, хотя грех жаловаться, грех гневить Бога, я благодарен судьбе.
Все актеры мечтают о таких событийных ролях. Я стал тяжеловесом. Садился и выходил из машины медленно, начал в хорошем смысле слова тупить, медленнее принимать решения, что несвойственно мне, Леше Чадову. Медленнее, но точнее. То есть ушла суета, я стал неповоротливым, начали болеть и скрипеть колени, потому что вес не мой. Но от этого появилась степенность, уверенность в своей физической форме. То есть я реально почувствовал, что я сильный. Я могу сейчас взять и завязать кого-то в узел. Такое у меня было классное, необычное, интересное ощущение.
Бой с Мелвином Манхуфом снимали шесть дней. Шесть дней на ринге, один бой финальный. Манхуф — профессиональный боец с 35-летним стажем, ему исполнилось тогда сорок, он многому меня научил. Он не артист, не каскадер, просто реальный, профессиональный боец, который мутузит всех налево и направо. Мы только вышли на ринг, начали репетировать, он так слегка, по меркам бойцов без правил, дотронулся до моей икры, пробуя какие-то удары, и у меня образовался жуткий синяк.
Не секрет, что смена длится 12 часов с часовым перерывом, а это 11 часов интенсивных съемок физических драк, боя на ринге. На четвертый день Мелвин мне пожаловался:
— Леха, как тяжело, оказывается, сниматься в кино!
— Что такое?
— Я профессиональный боец, всю жизнь дерусь, тренируюсь, моя дисциплина настроена на то, чтобы я вышел и три раза по пять минут выстоял бой. А вы работаете 11 часов, это же жутко сложно!
Он не ел сладкого, рассказывал мне про спортивный, профессиональный аскетизм в еде. Единственное, что себе позволял, когда у него кружилась голова, — это виноград. Жена приносила ему виноград на блюдечке прямо в ринг. Один раз я его тоже попробовал. А в какой-то момент подошел к Юре Сапронову и попросил: «Можно я возьму паузу?» На шестой день почувствовал, как мне тяжело, мотор работал без остановки. Помню, выпил магния и на час провалился в сон.
Я там падал с ринга, естественно, какие-то трюки выполнял сам, но неудачно зацепился ногами за канат, съехал вниз, сильно поцарапался, синяк растекся просто сантиметров на пятнадцать. Но вспоминаю об этом с удовольствием. У меня написан сценарий приключенческого фильма, тоже с боями, но вряд ли я захочу сыграть главную роль — все-таки в 42 года тело уже не то.
— А какая роль давалась тяжело психологически?
— Наверное, все-таки в сериале «Дело чести», потому что там были эпизоды со смертями близких и родных, которые вообще не хотелось играть. Там есть одна сцена, когда мой герой приходит на кладбище и видит, что лежат все его родственники. Вот как это сыграть? Чтобы сделать хорошо, надо представлять все это, надо вживаться в роль. И таких сцен было много.
Ну и фильм «Война» оказался психологически крайне тяжелым. Просто я был молодым дураком, и это меня спасало, потому что находился в аффекте. Если бы мог чисто физически по природе поседеть в 20 лет, то я вернулся бы со съемок седым. Но я вернулся домой другим человеком. Психологическая подготовка началась до съемок. Леша показал нам документальные видеозаписи казней русских бойцов СОБРа чеченскими боевиками. Я помню, мы не смогли досмотреть их до конца, убежали, даже спецназовцы сами не смотрят эту жесть. Мы вышли на балкон, закурили, и актер-англичанин Иэн Келли заплакал как ребенок. Я тогда плохо понимал по-английски, сейчас выучил язык, мы общались с Иэном больше по наитию. Он говорил: «Как такое вообще существует на земле, как это возможно?» Цивилизованный британский парень впервые увидел такие жесткие откровения. Он потом сутки не выходил из номера, вообще ни с кем не разговаривал.
