— Влад Абашин играет священника?
— Да, священника закрывшегося прихода, он ходит по домам к людям, которым нужна его помощь, что реально было очень распространено. Он по-своему понимает законы мироздания и тоже переживает внутренний конфликт с самим собой. В смутные времена многие теряют веру, в этом главная проблема.
— Кого играет Николай Добрынин, без которого, кажется, не обходится ни один ваш проект?
— Николай для меня особый человек, мой талисман и очень большой артист. Пластика у него просто невероятная, что говорить, он прошел школу Театра Романа Виктюка. Мало того что Добрынин — потрясающий драматический артист, способный быть убедительным во всем — от комедии до драмы, еще он очень пластичный и облегчил жизнь графикам, в картине ее очень много. С ним по сюжету происходят определенные метаморфозы, которые не нужно было усиливать графикой, Николай мог делать все трюки сам. Так же как и наша девочка, требовалось только чуть-чуть ей помочь.
Добрынин играет дедушку, профессора-физика, его совершенно нельзя узнать, у него невероятный грим. Наши молодые герои Алевтина Майер и Леша Онежен на площадке гениально прозвали его «секси дедом». Коля учил их танцевать.
— Для вас нашлась роль в картине?
— Нашлась, но не главная, я играю маму героини. Когда ко мне пришел сценарий, не ставила перед собой задачи непременно самой сыграть в фильме. Интересной задачей для меня было снять этот фильм, рассказать историю, найти героев. Я просто преклоняюсь перед Брэдли Купером, который был продюсером «Джокера», а сыграл Джокера Хоакин Феникс, потому что так надо было для фильма. Купер доказал, что он великий продюсер, у него не возникало мысли играть самому, тут требовалось дело делать. А мне реально надо было найти Абашина — артиста, которого выбрали не мы, а роль, потому что она волшебная.
— Что для вас на этом проекте оказалось самым сложным, какие проблемы приходилось решать?
— «Телекинез» — одна из тяжелейших моих картин, несмотря на то что она камерная. Это реально разговор со Вселенной, с подключением высших сил. Веришь ты в них или не веришь, они существуют. И еще эта картина — наш современник, она вместе с нами пережила все, что пережили мы, и на ней это отразилось, делала я ее долго, в течение трех лет.
Раньше, когда читала интервью Киану Ривза о «Константине» или Аль Пачино об «Адвокате дьявола», где те рассказывали о случавшихся во время съемок необъяснимых происшествиях, думала: вот же великие пиарщики! А потом столкнулась с этим сама.
Мы вступаем в подготовительный период — у второго режиссера начинается пожар на балконе, он его тушит, получает сильный ожог ноги, всю картину ходит перебинтованный, лечится. Завтра первый съемочный день — художник по гриму ломает правую руку. Ко мне прибегает исполнительный продюсер: «Надо срочно искать замену!» А я вижу, что наш гример действительно профессионал, не надо ее трогать. Спрашиваю:
