— Тонкий узор спектакля, который стал аншлаговым, долго ткался?
— Репетиции проходят по-разному, иногда это не вот тебе таинство Его величества театра, а простое «Сядь, встань, ближе, что идешь, как Байден. Не сгибайся, держись ровнее, что ты кланяешься?» Наше актерское дело — играй, мало ли что тебе говорят. Я лично всегда выполняю режиссерский рисунок.
— Театральные критики, особенно женщины, писали о том, что старик Болконский трагический персонаж. Он кажется грубым, суровым, но в его груди бьется большое сердце. И в этом его отцовская трагедия — дети не знают о его любви к ним.
— В каждом человеке есть подобное. Каким бы Болконский ни был солдафоном, он безмерно любит сына и дочь, для него они самые лучшие люди в мире. А еще есть честь, достоинство и служба родине. Когда Андрей уезжает на войну, отец его благодарит. «За что?» — спрашивает Андрей. «За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба превыше всего».
— Андрея Болконского играет ваш ученик Виктор Добронравов. Интересно, когда вы стали коллегами, дистанция «учитель — ученик» исчезла? Общаетесь как ровня?
— Нет, ровней все равно никогда не станешь. Можно шутить, легко общаться, но все равно и для меня старшие коллеги оставались Василием Семеновичем, Юрием Васильевичем... Дистанция сохраняется.
Конечно, мир меняется, при встречах мы обнимаемся, но, повторюсь, уважительная дистанция остается. Свою учительницу Людмилу Максакову я бесконечно уважаю. Отношусь к ней и как к любимому педагогу, и как к партнерше, и как к умнейшей женщине театра, но всегда помню: я ее ученик. Она мне преподавала актерское мастерство. Могу назвать ее в шутку Людок, но только на «вы». Она потрясающая! Заслуживает огромного уважения. Я ею горжусь.
— Почитала отзывы зрителей на ту же «Войну и мир». Кого-то из актеров они ругают, но о Князеве пишут исключительно хорошее. Вы часто сталкиваетесь с критикой? И как ее воспринимаете?
— Когда хвалят — приятно, когда ругают — обидно, но надо работать дальше. Всегда стараюсь принимать любые отзывы равнодушно и не умиляться, если хвалят. Я ни у кого не спрашиваю мнения, понравилось или нет. Никогда.
Кто угодно может говорить что угодно, но по тому, как тебя принимает зрительский зал, все понятно. По аплодисментам, живой энергии, которая возвращается обратно, мы, стоя на сцене, все понимаем.
