И я пошла в «Школу Драмы Германа Сидакова» учиться актерскому мастерству. И могу точно сказать, что в Школу Драмы пошла не для того, чтобы стать актрисой кино.
— А вы не хотели получить классическое актерское образование?
— Я пыталась поступить во ВГИК, ГИТИС, МХАТ, «Щепку», «Щуку». Как говорится, пробовала везде. Но мне тогда было уже 22 года, «старовата», как мне сказали, для актерского вуза. После балетной школы многие девочки пошли поступать в ГИТИС на актерский факультет. Меня это так тогда удивляло: как можно из балета идти в актрисы? Я говорила своим подругам: «Вы в своем уме? Они же ничего не умеют! Эти актеры, говорящие головы, не могут сесть на шпагат, сделать 32 фуэте». Мне вообще актерство после балета казалось каким-то низким жанром. Они пошли поступать, но их не приняли — слишком молодые. И тут проходит пять лет, мне 22 года, и мне говорят: «Девочка, вы старая, ну, очень старая». В итоге никуда меня не взяли. В ГИТИСе, по-моему, я дошла до последнего тура и слетела. Мне рассказали про годовой курс в школе Сидакова. Я тогда подумала: подтяну актерское мастерство и вернусь в мюзикл.
В самом конце обучения мы всем курсом решили раздавать свои фотографии, чтобы нас пригласили на пробы, а там как повезет. Как и все начинающие актеры, обивали пороги «Мосфильма». Сейчас, кстати, на «Мосфильме» висит большая табличка: «Фотографии не принимаем». Но тогда мы все равно кому-то свои фото отдавали. Чаще всего перед нами захлопывали дверь. Но кто ищет, тот найдет, я мелькнула в паре сериальных эпизодов, кто-то заметил, и я сорвала джекпот: меня утвердили в проект «Студия 17» . А через полгода режиссер «Студии 17» Сережа Сенцов порекомендовал меня Ире Аркадьевой, сценаристу сериала «Сладкая жизнь». Сначала меня позвали на роль балерины Саши. Потом попробовали на роль Леры. И началась «Сладкая жизнь» в прямом и переносном смысле: у меня появился свой агент, роли, сотни тысяч подписчиков, меня стали узнавать на улицах. Сначала, конечно, меня это все смущало. А потом поняла, что это мои аплодисменты за работу. В театре ты выходишь на поклон и тебе аплодируют, а киноактер сначала не получает ничего. Зато потом его узнают на улице и просят сфотографироваться. Это мои аплодисменты, это мой фидбэк. Его долго ждать, но оно того стоит.
Я прекрасно помню то утро. Просыпаюсь, сажусь в машину, еду, и вдруг совершенно незнакомые люди начинают махать мне из соседних машин и кричать: «Вау! Это же ты, Лера! Круто!» До «Сладкой жизни» почти все мы были никому не нужны. После нее моя жизнь изменилась кардинально.
