С годами странноприимный дом все более превращался в больницу: осмотры, лечение, бесплатная амбулатория с выдачей лекарств и даже пособия больным при выписке. И все это разворачивалось в совершенно непривычных декорациях торжественного архитектурного шедевра — скульптур, колонн и портиков, белого мрамора и зеленого уральского камня. Даже самый потерявшийся и все потерявший в жизни бедняга в этих стенах чувствовал уважение к себе.
Весь ХХ век с его бурным началом отпечатался в истории этого места. Здесь применяли новаторские для своего времени технологии и техники — первые рентгеновские аппараты, физиотерапию, душ Шарко. Здесь располагался госпиталь для раненых всех войн, начиная с Отечественной 1812 года (более двух столетий в «Склифе» хранится история болезни князя Багратиона). Тут на соседних койках могли оказаться враги — французы и русские, красные и белые, примиренные болезнью, страданием и беспристрастным отношением врачей.
Революция внесла коррективы — с 1918 года никто уже не произносил красивого названия «Странноприимный дом». Церковь Живоначальной Троицы при больнице закрыли, а спустя год приняли судьбоносное решение, навсегда определившее «профиль» заведения: в 1919-м тут открыли Московскую городскую станцию скорой помощи. Еще через несколько лет появилось то самое название, которое известно каждому: в 1923 году в стенах бывшего шереметевского Дворца милосердия разместился Институт неотложной помощи, которому присвоили имя гениального ученого. Парадокс: сам Николай Васильевич Склифосовский никогда не бывал в стенах учреждения, названного его именем.
Сокращение «Склиф», как именуют больницу в обиходе, как ни странно, вполне правомочно с лингвистической точки зрения. Деда Николая по отцу звали Павлом Склифосом. Сын Василий добавил красивое окончание «-овский», когда крестился в православие.
Василий Павлович, обедневший мелкопоместный дворянин, служил письмоводителем, и жизнь била его, как гоголевского Акакия Акакиевича, буквально не давая продыху. Схоронив жену, вдовец воспитывал двенадцать детей, в эпидемию холеры младших отдал в одесский приют, а потом сам заразился и умер. Жила семья на хуторе Карантин близ Дубоссар — такое название ему дали, поскольку неподалеку размещалась карантинная станция для обеззараживания поступавших из-за границы в Херсонскую губернию продуктов (в этой конторе и служил Василий Склифосовский). На территории хутора имелся еще тыловой госпиталь для инфицированных военнослужащих. Вот на том хуторе двадцать пятого марта 1836 года и родился девятый ребенок Василия Павловича — Николай. В год его рождения отец с коллегами высадили у больницы в Дубоссарах дубовые саженцы — деревья эти стоят до сих пор. А вот дома Склифосовских давно нет — сожгли в Гражданскую.
