— Нет, это формализм!
— Ну вы же меняете галстуки, костюмы, туфли? А парики — часть костюма вашего Князя.
— Нет! И не спорь! Я народный артист и профессор!
— Я, между прочим, Владимир Абрамович, вашими стараниями тоже профессор!
Прошло два месяца, перед одним из первых прогонов Этуш спрашивает:
— Ну, где твои парики?
— Как где, на складе. Вы же от них отказались!
— Давай попробуем.
И такие у нас были... эпизоды.
Никак, помню, не получался финальный монолог. Я взял его из «Подростка», там тоже есть старый князь. Что-то подправил, но все равно... И тут Владимир Абрамович попал в автокатастрофу. Он побывал ТАМ. Вернулся каким-то... другим человеком, на многие вещи стал смотреть иначе. Каждый раз, когда Этуш произносил в финале: «Зачем я жил? Ради чего я прожил всю свою жизнь? Почему эта жизнь так коротка?» — зал замирал. А затем взрывался овацией, когда он медленно нетвердой походкой покидал сцену. Комок в горле...
К девяностолетию театра Римас Туминас предложил идею спектакля, в котором были бы заняты все мэтры вахтанговской сцены. Так в репертуаре появилась легендарная «Пристань». С каждым народным артистом работал свой режиссер, и мне Туминас подарил еще одну встречу с Владимиром Абрамовичем... в той самой «Цене» Миллера.
Последней нашей совместной работой с Этушем стал «Бенефис» по пьесе Надежды Птушкиной «Пока она умирала», где он сыграл... мать героини. Я долго не знал, как оправдать это фарсовое решение. Наконец одним прекрасным утром вспомнил товарища по театру, заведующего монтировочным цехом Сашу Озерова, который, выйдя на пенсию и понимая, что без театра жить не сможет, решил перейти в охранники. Дальше все встало на место. Придумал такой ход: премьера, которую невозможно отменить, исполнительница главной роли застряла на съемках, и директор принимает неожиданное решение экстренно заменить ее... бывшим актером, а ныне штатным пожарным.
— Расскажите о работе с Юлией Борисовой.
— Юлия Константиновна — особая страница и в истории Вахтанговского театра, и в моей собственной жизни. Я всегда преклонялся перед ее талантом и много лет мечтал с ней поработать. Была у меня на примете и пьеса, в которой, как казалось, она сможет блестяще сыграть главную героиню. Когда в театр приняли группу выпускников моего очередного курса, я понял, что основные роли отлично на них расходятся. Юлия Константиновна прочла пьесу, согласилась, и мы начали репетировать «Странную миссис Сэвидж», где в ролях сумасшедших была занята пришедшая молодежь.
Все складывалось замечательно. Вдруг на репетицию заглядывает директор театра: «У нас беда! Нам не разрешают ставить эту пьесу». А ее по всему Союзу играли начиная с 1966 года. Когда звездный мужчина-актер достигает определенного возраста — для него ставят «Короля Лира», когда женщина — «Странную миссис Сэвидж». Оказалось, запрет исходит от человека, который выкупил права у наследников автора — Джона Патрика. Он оказался геем. Решил: раз в России не соблюдаются права секс-меньшинств, значит, вот вам! Мы у разбитого корыта. Что делать?
От Юлии Константиновны мы ситуацию сколько могли скрывали. По рекомендации «знающих людей» с моим соавтором Сергеем Плотовым сначала поменяли название, переселили героев во Францию, изменили имена персонажей. В общем, мудрили как могли. В конце концов плюнули и заново написали пьесу под названием «Возьмите зонт, мадам Готье!». Получилась вроде бы французская комедия, а авторы — Иванов и Плотов. «Сереж, — говорю, — какая-то хрень выходит». Тогда придумали псевдоним: Ив Пло. Мы сохранили всех действующих лиц, даже добавили новых — трех детей, роли которых исполняли правнуки Борисовой.
— Вам как режиссеру довелось работать с Ульяновым?
— В конце 1985 года, еще до того как он стал худруком, Михаил Александрович задумал сыграть пьесу Зорина «Пропавший сюжет». Ему требовался режиссер, и он пригласил меня. Леонид Генрихович много лет сотрудничал с вахтанговцами: «Варшавская мелодия», «Коронация», «Дион». Во всех этих спектаклях Ульянов играл главные роли и был в большой дружбе с автором.
«Пропавший сюжет», по словам Зорина, он тоже писал для Ульянова. Это история одесского обывателя по фамилии Дорогин, к которому приезжает с рекомендательным письмом от общих знакомых молоденькая курсистка. Они проводят вместе ночь, а наутро она исчезает. В финале звучит выстрел — девушка оказалась террористкой, покушавшейся на жизнь одесского генерал-губернатора. Совершенно замечательная пьеса.
