Вот смотрю на работы Густава Климта или талантливую актерскую игру и думаю, что художник или актер говорят именно со мной, о моем. В том и состоит магия искусства — когда ты уверен, что это создано для тебя одного. Я хочу открыть каждому человеку дверь или окно в его собственное, неповторимое, ни на чье не похожее детство, подарить воображаемый полет туда. Дальше его фантазия дорисует то, чего на картине и нет.
С некоторыми из моих персонажей связаны почти мистические истории. Свою любимую семейку — бабушек-дедушек-внуков — я стал изображать еще до рождения детей. Но не только искусство подражает жизни — жизнь тоже порой подражает искусству. И когда у нас родилась Аня, вдруг понял: дочь фантастически похожа на девочку с моих работ. Сначала я сочинил образ, потом жизнь мне его подарила. А чем старше, чем седее становлюсь, тем больше похож на старичка, обитающего в моих картинах.
Года два назад летом пошел с сыном на каток. Там прохладно, и я, собираясь, схватил первую попавшуюся панамку. Сижу возле бортика у льда, где катаются ребята: у меня седые борода и усы, очки, красная панамка на голове. Медленно подъезжает темнокожий мальчишка и завороженно спрашивает: «Santa?» Принял меня за Деда Мороза, появившегося посреди лета.
— Вы создали не только свой виртуальный мир, но и обустроили себе земной уголок?
— В 2004 году, неплохо заработав, предложил жене: «Давай купим дом». Нам нравится Вашингтон, поэтому искали что-то поблизости. И хотя юридически живем в другом штате, от нас до Белого дома — всего восемнадцать километров, видимых границ между столицей и нашим городком нет.
Уже шестнадцать лет мы живем в этом доме. Здесь двенадцать лет назад родилась дочка Аня, спустя три года — сын Михаил. Так получилось, что по-русски они не говорят — поленился я их научить, но мы и по-английски замечательно понимаем друг друга. Анька вообще папина дочь: декретный отпуск в Америке короткий и через три месяца после родов жена вышла на работу, а младенца — я же дома картины пишу — вручила мне. Как любой смелый мужчина, поначалу был в панике, первый день отсидел словно в тюрьме, всего боялся, но мужественно ухаживал за ребенком. Днем занимался дитем, ночами писал картины. Не высыпался, поэтому после обеда ложился на кровать, пристраивал дочку на грудь, молясь, чтобы хоть ненадолго уснула, и мы оба блаженно засыпали.
