Две старшие дочери в какой-то момент от нас отделились. Дуся так и снимает квартиру, а Анфиса недавно вернулась домой. Открыла для себя, что жить отдельно нелегко: надо готовить, мыть посуду, убираться хотя бы раз в неделю.
— «Эксперимент» финансировали родители?
— Нет, они сами зарабатывают. Анфиса окончила РГГУ и работает у Касперского. Насколько я понимаю, занимается пиаром. Сейчас много профессий, которые с ходу не объяснить, нужно не меньше пяти предложений. И у нее работа какая-то диковинная, с непростым названием.
Дуся окончила биофак, поступила в аспирантуру, а потом трезво все взвесила и осознала, что ей это неинтересно. Сейчас работает в администрации в «Главкино» — организует съемки разных шоу.
— Варя не делала попыток отделиться? Она ведь тоже взрослая?
— Да как ей жить отдельно? Сеченовка — очень тяжелый институт. Варя сходит с ума от своей учебы. Она круглая отличница и еще постоянно практикуется в больнице, но учится на платном и не может перейти на бюджет. Сразу поступить на него не получилось, а теперь в деканате говорят — мест нет. Очень жалко. И денег, что греха таить, и дочку. Она так старается.
Варя на третьем курсе. Периодически сетует, что учиться еще долго, что все время и все силы уходят на медицину, на музыку их не остается. Она ведь поет. Я ей говорю: «Варечка, ты человек талантливый. Если станешь врачом, сможешь спасти гигантское число людей. А искусством можно заниматься и для себя, в границах, не мешающих другой реализации. У тебя с ней, слава богу, получается». Правда, Варе почему-то пока нравится травматология. Для девочек это тяжело — кости выправлять. Но у нее еще не было специализации, так что все может измениться.
Зато Вася, наш старший сын, в этом году поступил на бюджет — во ВГИК, на сценарный факультет. Мы с Оксаной были очень удивлены и обрадованы. Вася мальчик готический, замкнутый, сам по себе. Я ему неоднократно говорил: «Если собираешься на сценарный, надо писать!» Он в ответ бурчал что-то невнятное. Я понял так, что неохота и некогда, надо готовиться к ЕГЭ. Но Вася просто оказался тихушником. Пока мы с его мамой думали, что он бездельничает, смотрит что-то на своем телефончике тайно от нас, под одеялом, сын готовился, читал и писал. И поступил с очень высокими баллами без всякой волосатой руки. Я никому не звонил, ни о чем не просил. Вася никогда бы и не позволил мне вмешаться.
— Да зачем ему волосатая рука — при такой-то фамилии?!
— На фамилию во ВГИКе не особенно смотрят. Тем более на этом факультете. Сценаристы — люди очень независимые. Вообще, настоящий сценарист определяется пониманием того, будет ли человек сидеть над текстом месяц, выкидывая каждый день по двадцать страниц в корзину, или не будет. И при этом оставаться совершенно неизвестным в общей череде славы, являясь главным источником кинематографической истории. Вася все это осознает. И у него прекрасный мастер Александр Бородянский — классик советского кино. Людей такого масштаба, к сожалению, остается все меньше.
Этой осенью умер Марк Захаров, сыгравший очень важную роль в моей жизни. Когда-то, посмотрев его «Обыкновенное чудо», я решил стать кинорежиссером. Дело было в деревне. Прыгнул с тарзанки в пруд, где росли желтые кувшинки, и тут друг Андрей Васильевич Мокрецов, учившийся на класс младше в сельской школе, позвал: «Ванька, побежали, сейчас вторая серия будет!» Мне было четырнадцать.
