А тут еще сон приснился: я снова на сцене и играю как никогда в жизни. Зрители аплодируют, кричат браво. Прямо физически чувствовал, как меня переполняет счастье. С этим ощущением и проснулся среди ночи, долго не мог успокоиться. Жена поинтересовалась, что случилось. Я рассказал, спросил:
— Как думаешь, что это значит?
— По-моему, пора возвращаться к основному ремеслу. Для этого нужны хорошие фотографии, и я знаю, к кому обратиться.
Утром Ира позвонила знакомому фотографу. Мы встретились и буквально за час сделали приличное портфолио, с которым я стал бегать по актерским агентствам. Начал потихонечку сниматься — в массовке, в рекламе, получал кайф даже от крохотных ролей. Работал фанатично, с полной отдачей, это отметили и стали чаще приглашать.
Режиссер Олег Фесенко предложил полететь в Черногорию, он там снимал картину «Бабушка Ада» с Людмилой Чурсиной в главной роли. Я играл ее экранного сына, роль небольшая, всего на два съемочных дня. В начале фильма мой герой убегает из города, в котором происходит военный переворот. А в конце его убивают и тело приносят матери.
Незадолго до возвращения в Москву Людмила Алексеевна обратилась с просьбой: «Юрочка, тут неподалеку есть монастырь, где хранится десница Иоанна Крестителя. Не могли бы вы меня сопроводить, а то одна не решаюсь поехать? Машину дадут». Конечно, я согласился.
Приезжаем. Монахи нас сразу проводят к мощам. Они обожают русских и неплохо объясняются на нашем языке. Заходим в часовенку. Справа в нише на специальном постаменте — рака, к ней тянется очередь из паломников, в которую встаем и мы. Чурсина прикладывается первой, после нее наступает мой черед. Я хоть и крещеный, никакого благоговения не испытываю, однако понимаю: не подойти к раке нельзя — люди не поймут. Осеняю себя крестом, прикасаюсь лбом к стеклянной крышке, и тут происходит нечто странное. Такое ощущение, что в мозг с бешеным гудением врывается рой пчел и ворочается там. Меня трясет от ужаса, но я не могу шевельнуться и поднять голову.
Разум отказывается верить в происходящее, но это не сон. Чувствую энергию, идущую от мощей, на физическом уровне. Потом по волосам будто проводят шелковой тканью. Словно ангел осеняет меня крылом, и я обретаю способность двигаться. Поднимаю голову. Перед глазами все плывет. Кое-как фокусирую взгляд на монахе, стоящем рядом, он подхватывает под руку: «Пойдем, пойдем». Ноги переставляю с трудом. Чурсина ничего не замечает, молится у иконостаса.
Инок выводит на улицу, сажает на ступеньки. Спрашиваю испуганно:
— Что это было? Что со мной?
— Через Иоанна Крестителя на тебя снизошла благодать. Пойди умойся святой водой. Вон, видишь чашу?
Когда умылся, отпустило и в душе воцарилось абсолютное спокойствие. Откуда-то пришла мысль: «Со мной все решено». Это было удивительно и немного пугало.
Вышла Чурсина: «Юрочка, я вас потеряла. Все в порядке? Что-то вы бледный. Пойдемте что-нибудь купим на память». Купил четки и отправился обратно в часовню. Там было пусто и тихо, паломники уже ушли. Положил четки на раку и прошептал: «Прости, я не верил. Но теперь хочу, чтобы часть благодати осталась со мной. Прошу, больше не оставляй и направляй как считаешь нужным. Все приму со смирением, что бы ни уготовил».
На следующий день позвонила жена из Москвы:
— Юра, тебя приглашают на главную роль в сериал «Знахарь». Нужно встретиться с режиссером, и если пробы пройдут удачно, сразу лететь на съемки в Сирию.
