На протяжении всех лет, проведенных рядом, я не переставала поражаться, сколько в нем всего намешано! Очередное открытие в характере мужа иногда пугало, иногда восхищало — и всегда приводило в замешательство...
Соединение в одном человеке такого количества диаметрально противоположных черт и качеств казалось невозможным. Но, видимо, это и позволяло Фоменко создавать спектакли и фильмы, где каждый персонаж представал особенной, уникальной личностью. Работая с актерами над ролью, Петр был убедителен и когда показывал героя — потому что вкладывал в образ все лучшее, что было в нем самом, и когда демонстрировал негодяя, краски для которого тоже находил в себе.
...Все началось в Крыму, в Новом Свете, который в середине шестидесятых — при малом количестве туристов — был благословенным местом. Мои коллеги по Ленинградскому театру комедии Инна Родионова, работавшая в литературной части, и актриса Маша Пантелеева позвали меня в свою компанию: «С хозяйкой уже договорились — она сдает нам замечательную терраску».
В то утро, как обычно, мы отправились на пляж. Загораем, и вдруг мои девчонки вскакивают и с криками «Петя! Петя приехал!» — уносятся прочь. Я ошалело смотрю им вслед и вижу вдали двух молодых людей — высокого поджарого блондина и коренастого крепыша, тело которого покрыто белым мехом — русая «поросль» выгорела на солнце. «Ну и кто этот блондин?» — думаю я и иду к морю. Когда, наплававшись, возвращаюсь, девчонки с сияющими глазами говорят:
— Представляешь, кто здесь?! Фоменко!
Оказалось, Инна и Маша знали Петра по ГИТИСу и видели его произведший фурор спектакль «Король Матиуш I» в Центральном детском театре. Выслушав восхищенное щебетанье подруг, интересуюсь:
— А с ним кто?
— А-а-а, это его друг... Математик Сережа Демушкин. Они вместе путешествуют по Крыму.
После полудня мы вернулись на терраску, перекусили, и Инна с Машей сразу уснули. А мне задремать мешали толстые железные бигуди, на которые накрутила волосы.
Слышу негромкий стук в окно. В приоткрытую створку просовывается довольно симпатичная голова:
— А где Маша и Инна?
— Спят.
— Понятно. А вы кто?
— А я Майя.
Симпатичная голова задерживает на мне ироничный взгляд:
— Так вот, Майя... Я вас всех сегодня приглашаю в барак на горушке к семи часам. Там на втором этаже есть балкончик, где мы и будем вас ждать.
Когда начнется наш роман, Петр признается: «Меня так поразила железная «башня» на твоей голове!»
К семи вечера мы с подругами были на месте. У меня создалось впечатление, что многие из собравшихся на балкончике друг с другом только познакомились. И Петя, и Сережа — ребята коммуникабельные, видимо, приглашали всех, кто встречался на пути.
На служившем столом куске пледа стояли две пятилитровые банки с белым сухим вином — из такого на заводе делали знаменитое шампанское, а полуфабрикат продавали из бочек по девяносто копеек за литр. Сережа разливал вино, Петя резал дыню, остальные молча наблюдали за процессом. С каждой минутой ситуация становилась все более напряженной, и вдруг Петр начал читать наизусть девятую главу «Евгения Онегина». Тембр голоса у него был необыкновенный: очень мужской, спокойный, с обертонами, которых я никогда не слышала у других.
Уже после первых строф все мои симпатии сосредоточились на Пете. Остальные тоже завороженно слушали «Отрывки из путешествия Онегина», и когда Фоменко закончил, атмосфера на террасе уже была совсем иной — простой, легкой и веселой, то и дело слышался смех.
