Чтобы научиться плавать, он прыгнул в воду... и начал тонуть, чего в группе не поняли, удивляясь, почему парень так странно гребет. Невероятными усилиями отец выплыл. Дальше предстояло карабкаться на мачту и делать вид, будто поешь веселую песенку. Бабушка потребовала, чтобы взяли дублера, но, вероятно, в кадре заметили бы подмену, поэтому когда она отлучилась со съемочной площадки, сын под прицелом камеры без страховки лазил по вантам.
В начале войны восемнадцатилетнего отца направили в артиллерийское училище. Спустя полгода к курсантам явился офицер с вопросом:
— Кто хочет в десантники?
Папа:
— Я!
Так он стал десантником-артиллеристом, бойцы цепляли пушку к «виллису» — и вперед. В 1943-м отец сопровождал состав с техникой. Стоял на железнодорожном перегоне возле платформы, опираясь после ранения на палочку, и увидел идущего навстречу молодого военного. Разговорились, но не о войне, а о том, кто чем увлекался в мирной жизни. Отец сказал, что он престидижитатор. «А я — фокусник», — ответил тот. Не знали, видимо, что это одно и то же. Поболтали и разъехались каждый в свою сторону.
После войны папа, поступив во ВГИК, встретил в институте этого случайного знакомого.
— Престидижитатор?
— Фокусник?
— Живой!
Обнялись. Нового друга звали Григорий Чухрай, это был будущий режиссер картины «Баллада о солдате». И вот еще одно переплетение судеб: в фильм на роль попутчицы главного героя, которого предстояло сыграть Олегу Стриженову, Григорий Наумович утвердил мою маму, но потом заменил актеров на Владимира Ивашова и Жанну Прохоренко. Мама не обиделась, понимала: значит, режиссер так видит свой материал, а позже, выйдя замуж за своего Яшу, подружилась с Чухраем.
На фронте отца несколько раз ранило, контузило. Заканчивал войну он в Чехии, в маленьком городке Весели-над-Лужници — и даже это название «Веселый над лужей» выражало юморной характер папы и его заковыристую судьбу. В начале мая 1945-го он, привязав к перебитой ноге доску, со своей пушечкой встал на дороге, ведущей в городок, и продолжая командовать взводом, остановил немецкую танковую колонну.
Если б та вошла в город, от «Веселого над лужей» ничего бы не осталось. Тридцать лет спустя папа поехал в Чехословакию и, конечно, — прямиком в места отгремевших боев, где стоял памятник освободителям: такая же, как у отца, пушка, а под ней табличка с надписью о том, что взвод Якова Сегеля защитил город.
В углу центральной площади по-прежнему располагалась маленькая фотомастерская, владелец которой в мае 1945-го снимал всех папиных бойцов около того орудия. Папа зашел и увидел знакомого человека, конечно постаревшего, который, всплеснув руками, воскликнул: «Что же вы не забрали фотографии?»
