Не стоит жить в постоянной борьбе с собой — это неправильное отношение к себе и к миру. Себя надо принять и полюбить такой, какая есть, тогда и самоограничения не будут выливаться в стресс. Нельзя жевать полезную спаржу и ненавидеть ее.
— Маленькой я мечтала стать певицей. И мамина, и папина семьи были очень музыкальными. Жили мы в городе Выкса, но родители из деревенских. Садятся за стол — поют, идут на сенокос — поют, грядки полют — опять поют. По папиной линии еще все забористо играли на гармошках и балалайках.
К тому же были у меня и кумиры на большой эстраде. В девяностых — Эдит Пиаф, Майкл Джексон, Sade, ну и конечно, отжигала в сельских клубах под «Сектор газа», «Ласковый май», «Мираж». До этого, как и все советские дети, слушала Софию Ротару и Аллу Пугачеву. Последняя вдохновляла меня на сольные выступления перед домашними. Я делала себе на голове три хвоста и объявляла: «Выступает треххвостая Алла Пугачева!» Образ придумала сама. Хотя не могла гордиться тогда пышной, как у Примадонны, шевелюрой: на голове — три волосинки в пять рядов и мои хвостики выглядели довольно куце. У мамы в семье все кудрявые, у папы — с густыми, упрямо прямыми волосами. Никто не понимал: почему дочке-то так не повезло? Долгое время меня стригли под мальчика, может, думали, шевелюра гуще будет, потом мама принялась активно лечить: мазала репейным маслом, яйцом, отвар из крапивы втирала — популярное народное средство. И в итоге помогло!
Девочкой я была очень худой — пугала окружающих торчащими лопатками и выпирающими ребрами. Поэтому пока стригли под ежика, постоянно слышала, например в автобусе по пути в музыкальную школу: «Мальчик, передай за проезд!» Но не обижалась, поскольку росла настоящей пацанкой — играть в дочки-матери мне совсем не нравилось.
