Архитектор исполнил наказ — спроектировал собор в традициях русского пятиглавия. Императрица осталась довольна и удостоила зодчего табакеркой с вензелем. К «чихательным коробочкам» Елизавета Петровна питала особую страсть — и сама пользовалась, и раздаривала приближенным. Ее указом на Невской порцелиновой мануфактуре наладили их производство.
Храм входил в состав ансамбля Смольного монастыря, который государыня строила для себя, намереваясь удалиться туда под старость. Но вместо глухих монастырских стен зодчий предложил поставить ажурную ограду, а над въездными вратами задумал возвести стосорокаметровую башню-колокольню, фактически проектируя новую доминанту столицы, которая на восемнадцать метров превзойдет предыдущую — Петропавловский собор.
В 1752 году под колокольню уже начали забивать сваи, но Франческо что-то беспокоило. Он решил создать макет, чтобы во всех деталях воспроизвести будущее строение, и вдруг понял: колокольня закроет главную жемчужину монастыря — Смольный собор. Зодчий отказался от первоначального замысла.
Знаменитый архитектор Джакомо Кваренги, в целом барокко не жаловавший, проезжая мимо Смольного собора, всякий раз восхищенно произносил: «Ну и церковь!» и с почтением снимал шляпу.
Работы в Петергофе и Смольном монастыре еще шли полным ходом, а нетерпеливая императрица уже поручила Растрелли перестройку дворца в Царском Селе. Елизавета с детства любила бывать здесь с матерью и давно мечтала переделать скромные «каменные палаты» Сарской мызы в величественный ансамбль. Первая попытка была предпринята Михаилом Земцовым еще в 1742 году, однако скоротечная болезнь оборвала работу. Позднее над дворцом работали Андрей Квасов и Савва Чевакинский.
И вот теперь за него взялся Франческо. Он безжалостно ломал старые стены, объединял корпуса, надстраивал этажи и менял отделку фасада. Непрерывным потоком в Царское Село везли лес, известь, песок, мрамор, железо, камень, изразцы для печей. Тула поставляла кованые решетки балконов и дворцовые ограды, Урал — мраморные ступени лестниц и плиты для полов, Москва — листовое золото. Дубовые паркеты по рисункам Растрелли исполнял охтинский столяр Гаврила Рыжий с бригадой. Огромные по объему лепные работы осуществляли сто тридцать резчиков во главе с Григорием Макаровым.
