Время шло. С Ольгой встречался время от времени, а с Ирой общался практически каждый день, и отношения постепенно менялись, теплели. Хотя мне было ужасно неловко. С Ирой поступил некрасиво, да что там — подло. И ради чего? Призрачной надежды на какую-то новую жизнь, так и не ставшую реальностью? Повел себя как слабак, принял решение жениться, до конца непонятное самому себе, поддался на уговоры и слезы не очень близкой по духу женщины. Когда об этом задумывался, становилось хреново.
И перед людьми было неудобно, в нашем ближайшем окружении Ольгу никто не принял. Я старался не выходить с ней в свет. А дочь с зятем удивлялись, почему моей жены никогда нет дома. Марианна и Бенни периодически звонили по скайпу, спрашивали, где она, и я отвечал, что уехала к маме. Они так и не смогли застать Ольгу дома, и им это было непонятно. Надо сказать, что у моей дочки очень религиозная семья. Зять Бенни — хасид, и она тоже приняла иудейскую веру. Супруги соблюдают все заветы, шаббат. Марианна воспитывает двоих детей, девочек — от первого брака мужа и их общую.
Моя внучка Менуха-Рахель родилась двадцать пятого апреля 2016 года, когда я снимался в заключительном сезоне телешоу «Один в один». Проект еще больше сблизил нас с Ирой, мы стали общаться так же тепло и доверительно, как раньше, хотя все еще оставались директором и артистом. Наверное, надо было давно кинуться ей в ноги, сказать: «Прости, накосячил и очень об этом сожалею, хочу как-то исправить положение». Но, видимо, всему свое время. Мы должны были пройти определенный путь, чтобы убедиться в том, как нужны друг другу.
Проект закончился, и я полетел в Германию, чтобы увидеть внучку, поздравить счастливых родителей. Когда Марианна родила, так радовался! Хотел осчастливить весь мир. Купил Ольге кольцо — в качестве прощального подарка.
Едва вернулся в Москву, она приехала в гости. Я подарил кольцо и опять завел разговор о том, что надо расстаться. И получил тот же ответ: «Меня полностью устраивает, что мы не живем вместе, только встречаемся». Она ластилась, говорила, что соскучилась. Я не сумел настоять на своем. После той встречи виделись еще пару раз в июне. Ольга ни слова не говорила о том, что беременна или хочет забеременеть. В середине июля она поздравила меня с днем рождения. Мы сходили в ресторан, но от секса Ольга отказалась. Обычно только для этого и приезжала, а тут пожаловалась: «Ой, так плохо себя чувствую, сегодня не могу».
Сейчас она утверждает, что в августе я приезжал к ним в гости. Не помню такого. Но когда в сентябре собрался в Сирию с бригадой артистов, у меня вдруг объявилась Ольга. Опять завел разговор о разводе. Она в ответ загадочно улыбнулась:
— Ну вообще-то была сегодня у врача. Я беременна.
— Хорошо, поздравляю. Хотя мы это не обсуждали и не планировали и я по-прежнему хочу развода. Продолжать такую жизнь не вижу смысла.
— Да? Ну, я вас тоже поздравляю: вы попали! Со мной так просто не разведетесь. Все будет по закону. И вообще, не пора ли вам подумать о ком-то еще и пожить не только для себя?
Тут я потерял дар речи. Это я-то жил только для себя? Видимо, поэтому выполнял все ее прихоти.
Ольга уехала и отключила телефон, на связь не выходила. После Сирии я улетел на гастроли. Конечно, был шокирован, потому что мы ничего не планировали и форма, в которой жена преподнесла свою сенсационную новость, возмутила. Можно ведь было все сделать по-человечески, сказать: «Понимаю, вы хотите развода, ваше право, но мне уже тридцать пять, возможно, это последний шанс родить. Раз уж случилось такое чудо и счастье, может, оставим ребенка и ради него повременим с разводом? Вместе воспитаем малыша?» При таком подходе я бы наверняка дрогнул. А когда женщина угрожает и использует беременность как орудие шантажа, любой мужчина встанет на дыбы.
