— Вряд ли мы попадем в ад, если ты купишь мне новое платье. В школе уже обзывают оборванкой.
— Тряпки — ерунда, главное — что ты из себя представляешь, — наставлял Тони, и она вновь шла в школу в старой пуританской юбке. Но чуткая к фальши Мэдж подозревала, что отец не до конца искренен. «Ах, внешний вид не главное? Посмотрим, что ты теперь скажешь!» — ехидно думала она, выходя на сцену вечера талантов школы West.
Свой танцевальный номер Мадонна подготовила на славу: хит Baba O’Riley исполнила, обрядившись в откровенный топ и короткие шорты, а тело разукрасила розовой и зеленой краской. Ее движения были резкими, экспрессивными — чересчур сексуальными для четырнадцатилетней школьницы. Педагоги сочли выступление вызовом, а родной отец и вовсе припечатал: «Моя дочь — шлюха». Пяти минут на сцене оказалось достаточно, чтобы все забыли о хороших оценках Мэдж: ярлык порочной и бесстыдной девицы на нее налепили быстрее, чем новые ценники в период рождественских распродаж.
Выросшая в пуританской строгости, собственным детям Мадонна позволяла самовыражаться как вздумается. Татуировки, пирсинг, эксперименты с прическами и одеждой — ее отпрыски творили что хотели. Но она не учла главного: чтобы почувствовать себя свободными, детям необходимо оставлять возможность выбора в по-настоящему серьезных вещах. Ну вот зачем она стала добиваться возвращения Рокко через суд?! Верила, что он радостно побежит покупать обратный билет в Нью-Йорк? Сама, будь ей пятнадцать, точно бы удрала от такой мамаши хоть с бродячим цирком. Может, она просто не создана для семьи?
...Мадонна швырнула в пруд камешек, по воде пошли круги. Она всегда мечтала танцевать и ни секунды не сомневалась в своем предназначении. А вот матерью себя долго не видела. По крайней мере, в восемьдесят третьем, когда забеременела от диджея и гитариста Джеллибина Бенитеса, точно нет... Роман был бурным, они сутками не расставались. Днем записывали ее дебютный альбом, вечером заваливались на модные вечеринки, где всегда были рады Джеллибину. Вообще-то он был Джоном, но прозвище, придуманное сестрой, так прилипло, что Бенитес в конце концов даже поменяет имя. С ним Мадонна могла откровенничать: пожаловаться на мачеху, рассказать, как скучает по матери и страдает от невнимания отца. Это была ее боль: как ни старалась, она не могла добиться благосклонности Тони. Школьные успехи и прилежное поведение родитель принимал как должное и никогда не хвалил. То, что считал дочь далеко не дурой, Мэдж поняла, лишь когда отец проклял ее за то, что пошла учиться хореографии. Оказывается, он был уверен: с таким напором и интеллектом Нонни прямая дорога в адвокатуру.
