Вся эта свистопляска выматывала. А Мадонна так сильно тосковала по сыну! Оттого и прилетела в Англию. Сама сделала шаг к примирению, пригласив Рокко в свой лондонский дом.
Сын пришел. Таблоиды растиражировали снимок, на котором Рокко выходит из особняка матери: со скейтбордом в руках и улыбкой на лице. Конечно, мальчик вел себя немного скованно и напрягся, когда Мэдж прижала его к себе. Нельзя сказать, что им удалось поговорить по душам. Но ей показалось — это был уже не тот резкий подросток, который способен назвать мать стервой, а ее родной Рокко. Просто ему, как и любому парню, сложно произнести слово «прости». Так или иначе, их встречи давали надежду на окончательное примирение. Да и с Гаем, когда тот зашел к ней с бутылкой вина, удалось избежать взаимных упреков и обвинений.
— Мам, все будет хорошо! — уверенный тон Лурдес вселял спокойствие. Как же она похожа на своего отца!
— Надеюсь, — ответила Мадонна, — Посмотрим, что будет в июне...
Она вышла из парка к стоянке. Вдруг ее окликнули:
— Мэм!
Певица обернулась и увидела женщину средних лет.
— Я ничего не путаю, вы же Мадонна? — робко спросила незнакомка.
— Да, это я, — растерянно подтвердила певица. — Вам автограф?
— Нет-нет. Просто хотела сказать, чтобы не сдавались. С детьми всегда так. У меня самой мал мала меньше, и далеко не к каждому легко подобрать ключик. Они тоже делают мне больно, хотя на самом деле любят. Уверена, вы отличная мать.
— Спасибо, — проглотив комок в горле, ответила Мэдж: не хватало еще расплакаться! И поспешила из парка. Но вдруг остановилась как вкопанная: она поняла, на кого похожа незнакомка — на ее покойную мать. Те же темные волосы, лучистые глаза...
Эта случайная встреча и разговор с Лурдес будто сняли с ее плеч груз последних месяцев — с бесконечными скандалами, переговорами с юристами, взаимными обвинениями и обидами. Мадонна почувствовала необычайную легкость. В конце концов неважно, что думают журналисты, адвокаты и поклонники. Она — Мадонна, ей нет нужды ни перед кем оправдываться. Главное — быть честной с собой. И она честна: знает, что никогда не сможет добровольно отказаться от сцены. Просто не выживет без того адреналина, который приносит пребывание на самом верху. И в то же время она — мама. Старается отдать детям все свое тепло, оградить от ошибок. Это очень трудно совместить. И конечно, она не идеальна. Но идеальных матерей, наверное, не бывает.
