— Вячеслав Тихонов долго шел к семейному счастью, не с первой попытки ему это удалось. Когда вы решили пожениться, не было сомнений? Ведь браки, в которых оба супруга — актеры, часто бывают недолговечными...
Б.Т.: Через несколько дней после дипломного спектакля мы подали заявление в грибоедовский ЗАГС, самый красивый в Москве. Выходим, а у Люды слезы по щекам катятся. То ли замуж за меня не хотела, то ли свободу свою терять. Уже потом я пришел к Рите Ивановне с цветами, встал перед ней на одно колено и попросил руки дочери. Кажется, будущая теща обрадовалась гораздо больше, чем моя невеста. Свадьба была красивая, отмечали в ресторане «Арагви». Публика собралась очень разношерстная — от вчерашних студентов до народных артистов. С Людиной стороны пришли друзья ее мамы — Алла Ларионова, Таня Конюхова, Жора Юматов...
А через несколько дней я собрал вещи и отправился служить в Театр Советской армии. С главным режиссером Андреем Поповым мы были знакомы еще со съемок в фильме «Палата». Но армия и там оставалась армией — в театре так же приносили присягу, жили в казарме и подчинялись старшине Двойникову. Все по уставу. Когда меня утвердили на картину «Морской характер», начальник театра (он был в чине полковника) заорал: «Не пущу! Здесь тебе не вольница!»
А картина-то военно-патриотическая, консультантом на ней был чуть ли не замминистра обороны СССР. Режиссер Василий Журавлев сообщил ему о моей ситуации, тот возмутился: «Театральная казарма без Токарева не обвалится!» Позвонил начальнику политуправления армии, в театр пришел приказ: срочно отправить Токарева на съемки, а полковнику объявили выговор. «С вещами на выход», — отпустил начальник, скрипя зубами.
Когда вернулся со съемок, на меня обрушилась его страшная месть: «Переводим тебя в Тамбов — в двадцать четыре часа». Так я оказался перед воротами тамбовской воинской части. Колючая проволока, часовые на воротах — дисбат. Мой новый начальник первым делом спросил: «За что сюда?» В основном там находились ребята, которые дослуживали свой срок после тюрьмы, — и тут артист явился! «На трубе играешь? — стал он подыскивать мне дело. — Нет? А на барабане? Так какой же ты артист?!» Потом все-таки занятие нашел: в Ленинской комнате.
И вдруг меня утверждают на главную роль в болгарской картине «Украденный поезд», но из новой части выбраться на волю оказалось невозможно. Люда, которая и так была в ужасе от моего «заключения», как жена декабриста, отправилась по инстанциям. Потом вспомнила, что когда-то познакомилась с сыном маршала, нашла его и, плача навзрыд, рассказала о мести начальника театра. Меня немедленно вызвали в Москву.
Паспорт солдату был не положен, и меня отправили в Болгарию по военному билету, что в то время уже было нонсенсом. А когда съемки закончились, пришло время демобилизоваться. Вернулся в Тамбов и привез офицерам авоську знаменитого болгарского коньяка «Плиска». Военные меня очень зауважали — значит, перед ними действительно известный артист. И после банкета с почетом проводили солдатика на поезд. Из армии я вернулся в двадцатичетырехметровую квартиру на Мосфильмовской, которую нам оставила Рита Ивановна, переехав в кооперативную.
Л.Г.: Кухня у нас почему-то была больше гостиной. И я заявила:
— Выкидываем плиту с раковиной — тут будет вторая комната!
Мама в ужасе:
— А что же вы будете есть?
— Это неважно!
Но со временем я научилась готовить, и очень хорошо. А плиту просто спрятала за занавеской из клеенки, которая разделила кухню пополам.
В этой квартире появился на свет Степка. Мне было уже за тридцать — с ребенком не спешили, оба много работали. За нашими спинами давно шептались: «Люда не может родить!» В моей медицинской карте была оскорбительная запись — старая первородящая. Но все это оказалось такими мелочами по сравнению с тем, как глядел на мой растущий живот Боря! Только тогда я поняла, как он мечтал о ребенке!
Думали, у нас родится девочка — Лиза (даже имя уже выбрали). А потом мне попалась одна очень опытная врач, которая определила пол по сердцебиению малыша: «Мальчик. Я никогда не ошибаюсь». На последней неделе перед родами пошли с мужем в гости к друзьям, и я выпила красного калифорнийского вина, которое хозяева привезли из Америки. Не знали, что это может стимулировать роды. Я схватилась за живот! В роддом ехали всей компанией, в которой был врач, сейчас очень известный. Ему даже удалось пройти в смотровую. Я ужасно смутилась и потребовала его немедленно вывести!
