Как Берберова в душе ни сопротивлялась, но наступил момент, когда Нина поняла, что дошла до предела, до точки, она не в силах больше жить с человеком, в которого была некогда страстно и преданно влюблена. Но и бросить Ходасевича тоже не могла. Стоило отворить дверь, как он вскакивал со своего дивана и бросался ее ощупывать, словно слепой — ему требовалось убедиться, что Нина стоит рядом живая и невредимая, что никуда не делась. Из-за резко ухудшившегося здоровья Владислава их интимная жизнь почти свелась к нулю, и это тоже сводило Нину с ума.
«Ты убьешь его, если бросишь! — жестко заявила Нине Вера Зайцева, когда Берберова сообщила о своем окончательном решении уйти. — Заведи тихо любовника и постарайся, чтобы он не узнал». Ну как же Вера не понимает, не в любовнике дело! Нина словно угодила в ловушку, никому она не могла объяснить, что продолжая испытывать к Ходасевичу нежность и сочувствие, просто больше не может жить с ним под одной крышей.
И вот весной 1932 года, наконец собравшись с духом, она решилась на «убийство» и переехала в отель. Пока стояла с чемоданом в дверях, Владислав — сутулый, седой — все пытался удержать ее за пуговичку блузки, робея взять за руку, обнять. «Владя, я никуда от тебя не ухожу, — мягко повторяла Нина. — Мы никогда с тобой не расстанемся, будем видеться каждый день или почти каждый. Обещаю».
Он с трудом сдерживал слезы, и Нина страшно боялась, что не выдержит его страданий, сама разрыдается и уже не сможет заставить себя уйти. А назавтра все снова понесется по тому же кругу: проснувшись, она испытает злость на себя за свою слабость, раздражение на него...
В эмигрантской среде Берберову немедленно заклеймили предательницей, изменницей, даже убийцей. Встретив на улице, Мережковский с Гиппиус демонстративно перешли на другую сторону. Бунин, увидев ее у кого-то в гостях, сухо кивнул, а его жена Вера Николаевна в красноречивом негодовании поджала губы. Берберова стоически переносила нескрываемое осуждение и косые взгляды, недаром она назвала себя однажды «чугунной».
Самое удивительное, что Нина действительно продолжала видеться с Ходасевичем практически ежедневно. Ее дневник изобилует пометками: «Обедала с Владей», «Владя завтракал у меня», «Ходили с Владей в кафе». Берберова договорилась со старушкой, жившей в одном подъезде с Ходасевичем, что та будет три раза в день подниматься к нему, чтобы проведать. За это Нина взялась стирать ее белье.
