Мы хотели друг от друга одного и того же, но кто-то должен был уступить. Однако уступить — значит, наступить на горло своей песне.
Наверное, я не соответствовал ее высоким требованиям. У Полины была довольно жесткая жизненная позиция, она всегда знала, чего хочет. Такой характер: ей советуй, не советуй, все равно сделает по-своему. А я, честно говоря, нуждался в ее советах. Наверное, поэтому у меня нет на нее ни обиды, ни злости, только огромнейшая благодарность за то, что родила мне сына.
Вместе мы прожили три года. Что нам мешало? Полина говорит, что мой характер, я говорю, что ее...
То, что нам не надо быть вместе, мы поняли не сразу, на это ушло два года, еще год пытались, как могли, спасти свой брак, но в итоге поняли — невозможно.
...Это было летом. Мама уехала с ребенком на месяц в Грецию. А мы, вместо того чтобы провести время вместе, решили разъехаться. Наступил момент, когда поняли, что мучаем друг друга, находясь рядом.
Однажды сели на диван, долго молчали, и вдруг Полина говорит: «Давай попробуем пожить отдельно». Она предложила, я согласился. Еще чуть-чуть — и это предложил бы я... Состояние было уже предразводное. Да и вести я себя стал как свинья, много себе позволял, поздно возвращался, сидел под окнами в машине, домой идти совсем не хотелось. Своим поведением подводил жену к мысли о разводе. Давал повод...
Полина ушла, а я остался в квартире, которую мы купили, взяв ипотеку. Когда вернулись мама с ребенком, мы уже были не вместе...
Пожили отдельно и поняли, что так гораздо лучше. Конечно, пробовали помириться, но хватило нас на три дня. Все то же самое: не ту фразу сказала, не так ответил — и... понеслось! Как снежный ком. И уже не знаешь, с чего началось. Мы окончательно поняли — лучше расстаться. Если бы я что-то тогда попытался исправить, возможно, не было бы у Полины встречи с нынешним ее мужем Дмитрием, если бы она попыталась сохранить отношения— я не встретил бы свою девушку.
Расстались, на удивление, довольно интеллигентно, пусть и были какие-то крики, но совсем недолго.
