Теперь он признает: это она научила его смешивать современность в неповторимую эклектику, то, что впоследствии и создало уникальность стиля Кавалли, и он ей за это благодарен. Они прожили вместе три года, и, видит бог, Роберто был на седьмом небе от счастья, когда Хава однажды сообщила, что у них будет ребенок. Кавалли в этом смысле настоящий итальянец, он чадолюбив и никогда в жизни не отказывался от детей; Хава прекрасно знала, что своим детям от Сильванеллы он уделял много времени и внимания; почти каждые выходные навещал их, весь август ежегодно был посвящен в его расписании только Кристиане и Томми.
Роберто сообщил чудесную новость матери, синьора Марчелла захлопала в ладоши, ребенок — это всегда счастье. Незадолго до Рождества 1975 года Хава уехала домой в Израиль, а спустя пару недель чужим отстраненным голосом сообщила Роберто, что сделала аборт.
— Религия стала бы большой проблемой для нашего ребенка, — Роберто врезались в память ее слова. — И для нашего с тобой будущего.
Да, Кавалли, конечно, католик и любит бога, но религии ненавидит — они разъединяют людей; тогда еще он не понимал насколько; был дико влюблен в Хаву и все ждал, что она к нему вернется... Ну хорошо, пусть даже аборт, пусть она поспешила, ее, наверное, подтолкнули к этому поступку родители, подруги; не важно, он все ей простил, любит и ждет! У них дом на острове Сен-Луи, ставшее общим дело… С таким характером, как у Роберто, ждать невыносимо, он изнывал, много пил, забросил магазин, когда садился в машину, ему хотелось только одного — свернуть в сторону аэропорта встречать Хаву. Вдруг раздался телефонный звонок:
— Я в Париже. Не ищи меня. Так лучше для нас обоих...
Кажется, его так предали первый раз в жизни… Неужели никогда до этого он не испытывал такого жгучего чувства унижения?
К раскручивающейся депрессии и унынию добавились другие неприятности. Мягко говоря, омерзительно однажды посмотреться в зеркало и вместо успешного, неотразимого дизайнера нарасхват, каким ты себя воображал, увидеть унылую физиономию неудачника, а он им вот-вот станет. Роберто думалось, что он любим, — так черта с два! Ему казалось, фирма Кавалли завоевала прочное место под солнцем. И это иллюзия! Как долго он себя ею тешил! Впервые в жизни робко поинтересовавшись, что о нем пишут в прессе, Роберто узнал, что его одежду считают слишком рок-н-ролльной, чрезмерно эксцентричной и вообще исключительно молодежной. А к концу 70-х стали цениться гламур, шик и роскошный зрелый стиль Джанни Версаче, ассоциирующийся с красивой жизнью.
