Потом мы пересекались пару раз в Москве, это были обычные дружеские встречи. Вскоре он уехал играть в Америку, а я сменила номер телефона.
Прошлой осенью Саша увидел у кого-то в «Инстаграме» мою фотографию, прокомментировал. Я в личные сообщения отправила ему свой новый номер телефона, и тут же раздался звонок. В Москве была практически ночь — 00.02. А шестнадцатого ноября — мой день рождения, и вышло так, что первым в этот день позвонил Саша Овечкин. Поговорили мы минут десять, и я снова удивилась, насколько просто с ним общаться! Не было неловких пауз, когда ты мучительно подбираешь слова или размышляешь, как продолжить разговор... Саша веселый, открытый, с ним можно поговорить на любые темы, он умеет выслушать и дать совет — редкое по нашему времени качество. Когда положила трубку, поймала себя на мысли, что давно ни с кем, кроме родных людей, так легко не разговаривала!
Несколько месяцев мы общались по телефону по четыре-пять часов подряд, плюс еще и переписывались. Сложно поверить, но темы для разговоров будто из воздуха возникали! Такая взаимосвязь на самом деле многое дает. Ощущение, что ты давно знаешь человека. Это очень сближает.
В последний месяц наше телефонное общение уже напоминало полноценный роман. Я скучала, если Саша не звонил. Привыкла к постоянным разговорам, и когда поговорить не получалось — он был занят, например, на тренировках, — образовывалась пустота.
Мне доставляли от него букеты роз, моих любимых пионов, милые подарки. Однажды прислал игрушечную овечку. Но то, что это любовь, поняла, когда встретились лично. Я приехала в Лос-Анджелес учиться на актерских курсах New York Film Academy, а у Саши там же была игра. Он пригласил меня в ресторан. Так и начали встречаться.
В марте я отправилась к Саше в Вашингтон, и он попросил: «Не уезжай!» В Лос-Анджелес возвращалась только за вещами. Через какое-то время в столицу США «на разведку» приехала моя мама. Погостила дня три у нас и, вероятно сделав вывод, что доверить дочь Овечкину можно, вернулась домой.
