по сценарию у меня ничего не получалось…
Конечно, Ларису это особенно обижало. Однажды она в сердцах крикнула: «Да меня полстраны желают! А ты кто такой, что позволяешь так себя вести?!»
Наверное, тогда она и решила ответить мне тем же.
В мире кино вообще шило в мешке трудно утаить. Лариса часто ездила в киноэкспедиции. За ней многие ухаживали. Например, я слышал о романе, который ей приписывали со Степаном Михалковым, сыном Никиты. Не знаю, правда это или нет? Молва, вернее, сам Джигурда как-то признался, что у них с Ларисой что-то было на съемках фильма «Любить по-русски». Я все это пропускал мимо ушей. Но когда пришло время, я узнал правду: у нее и в самом деле были романы.
Однажды ее близкая подружка Вера разболтала кое-какие факты. Лариса часто ездила с ней отдыхать, а оказалось, что та служит ей «ширмой». А ездили они втроем: Вера с Ларисой и Алексеем Стычкиным, известным переводчиком, отцом актера Жени Стычкина. У них при мне был долгий тайный роман. Я знал об этом, хоть и не подавал виду…
Но тоже не скучал, скажу вам честно. Позволял себе измены без особых угрызений совести. Появляется такая гаденькая мысль: «Если тебе можно, то и я буду!»
Прежнего тяготения друг к другу уже не было, а искусственно изображать страсть невозможно. Но тем не менее Лариса, дом, дочь, кошка — все это было настолько незыблемыми категориями, что я не мог даже представить, что какая-то червоточина может все уничтожить.
Я и не подозревал, что разлад в семье достиг такого кризиса, что достаточно было ткнуть в наш дом пальцем, чтобы он рухнул.
Короче, я переоценил свое значение в жизни Ларисы. Если говорить простым языком, она уже давно на меня «точила зуб». За мою холодность последних лет, за мою самостоятельность, за мою страсть к игре в казино. За то, что я никогда не прятался в лучах ее «звездности»: мол, ты у нас Лариса — гений, а я за твоей спиной. Мой интеллект и образование всегда позволяли мне, в каком бы мы ни оказались обществе, быть в центре внимания. А ей казалось, что я вечно пытаюсь вылезти вперед. Но у меня и мысли такой не было, я был просто самим собой.
Однажды мы с ней давали интервью. Я сыпал цитатами, читал стихи.
Журналист с удивлением меня слушал, а потом спросил: «А кто же из вас актер?» Лариса оскорбилась.
Она поначалу совершенно искренне меня любила, но потом разочаровалась. Как мужчина я оправдал ее надежды — подарил ей дочь. Единственного, между прочим, ее ребенка. Но мужчиной мечты, который всю жизнь должен носить ее на руках и никого вокруг не замечать, стать не смог…
Не знаю, сколько мы еще продержались бы. Но тут со мной случилась беда. В Москве в то время казино появлялись как грибы, буквально на каждом шагу. В первый раз мы с Ларисой были в казино в Атлантик-сити во время нашей совместной поездки в Америку. Это очень впечатляет! И уже там она заметила, как странно у меня загорелись глаза, когда я подошел к игорному столу.
Азарт настоящего игрока многие великие писатели описывали в своих романах, не хочу повторяться. Скажу одно: с этим очень сложно, почти невозможно бороться. Тем более что казино заманивало: мне выдали vip-карточку, домой возили на лимузинах, бесплатно кормили в ресторане. Случалось, что я и выигрывал. И довольно много. Лариса никогда, между прочим, не интересовалась, откуда вдруг в доме появляются такие большие суммы.
У нас всегда было заведено так — все материальные средства находились у меня. Я их зарабатывал и ими распоряжался. Лариса не могла в этом плане на меня обижаться — я всегда поддерживал высокий уровень жизни своей семьи.
А тут со мной случился дикий загул. Я провел в казино не одну безумную ночь и в результате оказался без денег.
Беда моя была в том, что я не смог вовремя остановиться, забыл прописную истину: «Казино всегда выигрывает!» Лариса видела и знала: со мной что-то происходит. Когда я перестал ночевать дома, первая мысль у нее была: «У него появилась женщина!» А потом выяснилось, что дела обстоят еще хуже — ее муж играет в казино.
Она, конечно, пыталась бороться с моим пристрастием, но как-то в общих чертах. Пригласила, помню, священника, он окропил все углы нашей квартиры. Я в то время был атеистом и не очень-то верил в то, что сейчас разверзнутся небеса и меня, грешника, постигнет страшная кара.
Она поверхностно решила «прокалить» углы, а надо было с душой моей поработать. Я же не легкомысленный какой-то мальчик, который сломя голову ринулся в пучину этой игорной страсти.
