И сказал так жестко, что с тех пор, завидев меня, звезда перебегала дорогу. Да и остальным коллегам этот случай послужил наукой — к Кочемасовой лучше не подходить, Шакуров прибьет!
А сам-то при этом отнюдь не ангел. И в театре, естественно, мне не раз намекали, да я и сама с глазами и ушами. Умею читать женские взгляды. Сколько раз ловила за общим столом на каком-нибудь фестивале женский взгляд в сторону Шакурова. И сразу все становилось ясно…
Но ревность появилась потом, спустя годы. А пока все шло хорошо. Очень скоро я поняла, что беременна. Помню, все оттягивала визит к врачу — боялась спугнуть состояние абсолютного счастья. Казалось, я не иду по улице, а лечу, ноги несут меня по верхушкам деревьев!
Даже назойливые поклонницы Шакурова, которые не давали нам житья, больше меня не волновали.
Эти дамочки знали каждый шаг своего кумира: расписание его спектаклей, где он снимается, куда едет... И следовали за ним буквально по пятам. Как-то выходим поздно вечером из театра, смотрим, у Сережиной машины шины проколоты. Так его поклонницы отомстили за то, что обожаемый артист женился.
В театре я долго скрывала беременность, работала почти до родов. Наконец на последнем месяце сама взмолилась: «Александр Георгиевич, найдите мне замену. Я же могу на сцене родить!» Товстоногов ответил: «Знаете, Таня, какая у меня мечта? Чтобы вы сыграли первый акт, родили, а потом отыграли второй!» Смех смехом, но почти так и получилось: я играла еще за неделю до родов, ушла летом в отпуск, а осенью снова была на сцене.
Роды были тяжелые — целых 26 часов мучилась.
Оля родилась через месяц после Чернобыля. Все больницы и роддома были забиты. Врачи сбивались с ног, на рожениц никто не обращал внимания. Слава богу, все обошлось…
О том, что у нас будет девочка, мы с Сережей знали заранее. Говорят, если дочке имя выбирает отец, она будет счастливой. Сергей назвал малышку Олей в честь своей мамы. Помню, как он приходил в роддом. Я лежала в палате на третьем этаже, а муж стоял под окном и смотрел вверх, широко улыбаясь. На подоконниках роженицы гроздьями висели, было любопытно, к кому же пришел артист Шакуров?
Сережа был безумно счастлив, что у него родилась дочка, и не скрывал радости, когда ему говорили, что она на него похожа. Оля тоже, как и мы, все время улыбалась. Ее даже так и прозвали — «девочка-солнышко».
В театре, естественно, говорили, мол, Кочемасова женила на себе известного актера и теперь будет из себя премьершу корчить, все главные роли заполучит. Но Сережа не из тех мужей, которые продвигают свою жену и ставят условия режиссерам: «Не буду сниматься, если не возьмете ее в фильм!» А сама я никогда не навязывалась. И так наговорят, чего нет: на каждый роток не накинешь платок. Достаточно трезво оценивала свои силы. Карьеру актрисы рядом с таким мощным талантом, как Шакуров, все равно не сделаешь. Когда мы поженились, Сережа был на самом пике карьеры. Его роль в фильме Леонида Квинихидзе «Друг» была удостоена приза на Всесоюзном фестивале в Баку в 88-м году.
