— Кстати, мы ведь на самом деле не знаем, какими актерами были бы на театральной сцене наши легендарные кинозвезды — такие, допустим, как Вячеслав Тихонов, Леонид Куравлев, Надежда Румянцева, верно?
— Верно, никто не знает. Тем более что в кино максимум, что ты делаешь, длится две-три минуты, ну четыре от силы, а затем звучит команда: «Стоп, снято!» Ну и так далее, в том же духе. А в театре я выхожу на сцену и в некоторых спектаклях по три часа с нее не ухожу, и «Стоп!» мне никто не говорит!
— Александр, ваш отец профессиональный военный...
— Да, хотя папа закончил службу в звании подполковника, иконостас у него был такой, что будь здоров, есть даже высшие ордена Сирийской Республики, где в начале 70-х годов, во время очередного обострения ситуации на Ближнем Востоке, он служил в составе Группы советских войск. Был там командиром танковой бригады, принимал участие в боевых действиях. Он рассказывал, что, если бы из Москвы был отдан приказ, они бы максимум за неделю тогда урегулировали вопрос с Израилем. Шутил, что вошли бы в Тель-Авив, и он... переспал бы с Голдой Меир, премьер-министром Израиля. (Улыбается.)
Признаюсь, если бы я не стал артистом, то точно был бы военным, как отец. Так же, скорее всего, служил бы в танковых войсках, потому что я обожаю танки. Когда вижу их на экране телевизора, буквально прилипаю к нему. Считаю наш Т-34 самой красивой машиной вообще из всех машин, какие есть, включая нынешний спортивный кар Bugatti. (Смеется.)
— Слушайте, я вот сейчас прикинул: если бы вы пошли по военной стезе, то сегодня были бы генералом!
— Думаю, что да.
— Как-то грустно вы об этом сказали, жалеете все-таки, что не пошли по стопам отца?
— Нет, не жалею. Я люблю свою профессию, мне другой не надо. Кстати, моя сестра Мария тоже стала актрисой, а сейчас уже и дочь Антонина начала выходить на сцену. У нас образовывается, можно сказать, театральная династия, и я этим очень горжусь. Но, повторю, если бы все не сложилось так, как сложилось, я попытался бы пойти в военное училище.
Да, потому что я родился в семье танкиста, потому что всю жизнь наша семья моталась по военным городкам, хотя отец мой москвич. Сначала был Иркутск, где я родился. Потом мы поехали все за папой в Новосибирск, затем в Белоруссию, после вновь возвратились в Иркутск, затем пять лет жили в Германии, где отец служил в Группе советских войск, потом на какое-то время приехали в Москву, после опять был Иркутск, потом Ковров, затем Владимир, опять Ковров. И, конечно, Сирия, где отец, правда, находился только с мамой, меня тогда они оставили у бабушки. Словом, куда нас только не заносило, пока в 1973 году наша семья окончательно не переехала в Москву, мне тогда было 17 лет.
— Но сам-то ваш отец определенно видел в сыне продолжателя своего дела?
— Да, папа не хотел, чтобы я был актером, но он у меня человек умный, поэтому в один прекрасный день сказал так: «Ну, ты давай докажи! Пожалуйста, дело твое, раз хочешь в артисты, я же не могу тебя заставить пойти в военное училище». Так что, когда он из Сирии возвратился, я уже, окончив школу, начал работать во МХАТе монтировщиком декораций.
