— А ты еще что умеешь?
— На фортепияно и на гитаре играю.
Взял в руки гитару и что-то ему спел, и он вдруг повеселел:
— О, это уже кое-то.
Он музыкальных артистов брал сразу, мне в этом плане очень повезло. По сути, в Театре Ленсовета первые мюзиклы советские начал ставить, это было прекрасное время, жизнь в театре бурлила. Я поэтому и не хотел уезжать ни на какие съемки, я даже домой уходить не любил и часто ночевал в театре. Мы с Равиковичем до утра писали в гримерной капустники.
— В Театр Ленсовета вы пришли 50 лет назад. Помните, как впервые переступили его порог?
— Очень хорошо помню, потому что получилось не сразу — не смог открыть дверь. Когда поступал в театральный институт, было точно так же: дверь была тяжелой и не поддавалась, и я даже подумал, что она закрыта, решил уйти, а потом обернулся и увидел входящих людей.
— А была же примета: если сразу не откроешь дверь в театральный институт, не поступишь.
— Была, но, к счастью, я в приметы не верю... В театре я совершенно не ориентировался, не знал элементарного — как пройти в мужские уборные, пришлось спрашивать. Все там было в первый раз. Потом мне сказали, что нужно выкупать место в гримерке.
— Это как?
— Проставиться. Я пришел, принес три бутылки водки, мама сделала пирожки и еще какую-то закуску. После репетиции я своих соседей позвал:
— Угощайтесь, господа.
— Да, обычай знаешь, — одобрительно закивали они.
Выпили по рюмочке и, вижу, стали недовольными:
— А чего, больше нет?
— Почему? Есть.
— Ух ты, молодец, правильно.
Вторую выпили, и тут пришел артист не из моей гримерной, он увидел пустые бутылки и говорит:
— Хорошо, но маловато.
Я говорю:
— Есть еще.
— Ты очень грамотно поступил, — сказали мне все. — Выкупил место себе.
Я был очень педантичным, пунктуальным, заранее приходил на все репетиции, ничего не пропускал, расписание знал наизусть, в общем, пай-мальчик.
— Никто не мог вас упрекнуть в том, что вы разгильдяй, не держите слово?
— Нет. Правда, были такие идиотские случаи, когда я был не совсем в форме. Репетировал Игорь Петрович Владимиров, спектакль по Рацеру и Константинову «Пенелопа». Мне досталась роль Клеанта. Игорь Петрович сутками занимался прологом, а после пролога выходит Клеант. Я сижу неделю в гримерной, вторую. До меня дело никак не доходит, я даже стал тихонечко от скуки поддавать с рабочими сцены и со звукооператорами. Сидим, выпиваем, в шахматы играем, книги читаем.
Вдруг слышу по громкой связи: «Вторая сцена, на сцену Клеант». Выскакиваю из грим-уборной и начинаю метаться: что делать? А Клеант приезжает бог знает откуда, и я голову намочил себе водой, выхожу на сцену весь мокрый, Владимиров: «Вот, вот! Он мокрый весь, он же из моря».
На следующий день то же самое: «Клеант на сцену». Я верхом на швабре выскакиваю на сцену, Владимиров: «Великолепно, вот так оставим, мокрым не надо, лучше верхом».
