— Возможно, так происходит у женщин, но у мужиков подобной ненависти не замечал. Друзей же у меня очень мало. С тем же Андрюшей Мироновым у меня была не дружба, мы просто с большим уважением относились друг к другу, особенно нас сблизил фильм «Человек с бульвара Капуцинов», в экспедиции мы жили в одном номере. Когда сабантуй после съемок заканчивался, все выпили и разошлись, он говорил:
— У тебя есть?
— Есть.
И мы вдвоем довольно долго еще сидели, общались...
Потом в Мексику поехали вместе, тогда у нас уже были довольно близкие отношения. Тем более что с его братом Кириллом Ласкари я дружил насмерть. Через Киру мы всегда друг другу приветы передавали. Андрюша хороший очень человек был, легкий.
— Вы завидуете, если коллега сыграл какую-то классную роль?
— Нет, но меня всегда обижает и расстраивает, когда человек профессию не знает и играет плохо. Таких артистов много, хороших же гораздо меньше. Вот я обожаю Чурикову, Фрейндлих, Волкову.
— Это реальная история, что вы Фрейндлих называли «тетя Алиса»?
— Конечно. Совсем юной сразу после института она пришла в Комиссаржевку, где служили мои родные, и в спектакле «Светите, звезды!» играла беспризорника, потом было «Время любить» и так далее. Я все ее роли видел, потому что в детстве за кулисами в театре путался постоянно. Для меня там все артисты были дядями и тетями, меня с ними родители так знакомили. Когда после окончания института я пришел в Театр Ленсовета, увидел Алису Бруновну, которая там уже довольно давно работала, и привычно сказал:
— Здрасте, тетя Алиса.
— Здравствуй, Миш.
В тот же вечер она позвонила папе: «Сереж, скажи своему чудаку, чтобы он меня тетей не называл».
И я стал ее звать Алиса Бруновна. А недели через две-три она позвала меня и говорит: «Можешь называть просто Алиса».
— В чем магия Фрейндлих и других больших артистов?
— Они идеально играют, пользуются своим актерским инструментом. Музыкант, скрипач виртуозно играет гаммы, аккорды и прочее, у актера свой набор, и большие артисты владеют им безупречно. Фильм «В огне брода нет» — энциклопедия по использованию Чуриковой системы Станиславского. У таких артистов нет ни одной ошибки ни в эпизодике в кино, ни в отрывке на сцене, ни в озвучании мультиков — все они делают на сто процентов. Они забираются на ту вершину, на которую многие не могут доползти. И с этой высоты совершают полет, которым остается только восхищаться. И непонятно, как же они летать так научились. Кто-то ведь добирается, но не взлетает, падает камнем вниз, а они парят. Как можно разобраться в том, что и как делает Аль Пачино?
— Не жалеете, что у вас нет, как у него, мировой славы?
— Нет. Слава — это вещь неоднозначная, часто очень некомфортная...
— Помню, как-то мы гуляли с вами по родным для вас питерским местам, вы показывали дом, где выросли, школу и институт, где учились, и так далее, а мне с фотографом рядом было просто невозможно идти, к вам бросались люди, сигналили машины.
