— Незаслуженно. Дело в том, что когда работали дядя Коля Боярский, папа, мама, тетя Лида Штыкан, не было такого количества фильмов. Они снимались, но немного. Мама начинала в 1939 году с картины «Доктор Калюжный», еще у нее были «Фронтовые подруги» с Зоей Федоровой, с которой они очень дружили, и еще несколько картин. Она была очень интересной молодой актрисой. Но от всего отказалась — от театра, от кино, только чтобы на свет появился я. Под расписку меня рожала, хотя это угрожало ее жизни, но она очень хотела ребенка и всю себя посвятила мне. А я попал в струю, когда в стране снималось много фильмов. И Николай Александрович Боярский смеялся, когда иногда на афишах писали: «В спектакле принимает участие дядя Михаила Боярского».
У нас в семье с юмором все в порядке. Конечно, никаких звездных болезней у меня не было, я всегда знал, что тетя Лида — великая актриса и потрясающие актеры дядя Коля и папа. И мой старший брат Александр Сергеевич Боярский тоже был очень хорошим артистом. В семье была сильная творческая команда, в которой я занимал очень скромное место. Хотя познакомился в наследство со всеми петербургскими и московскими артистами. Меня очень часто приглашал сниматься в телевизионных спектаклях Александр Аркадьевич Белинский, один из лучших режиссеров нашего телевидения. Я Карабанова и много кого у него сыграл. Иногда мы работали вместе с папой или с дядей Колей.
— Они радовались вашим успехам?
— Никаких восторгов с их стороны не было, хотя они, конечно, говорили: «Ну, Мишка, молодец». Но все понимали, что это такая профессия: сегодня молодец, завтра — невесть кто.
Кинематографические успехи их мало волновали, а то, что я работаю в театре у Игоря Петровича Владимирова, где идут хорошие спектакли, их все же радовало. Вообще-то я после института пробовался в Театр Комиссаржевской, где они служили, но Рубен Агамирзян сказал: «Мне двух Боярских достаточно, еще третьего не хватало».
— Огромная удача, что вы попали не туда, а в Театр Ленсовета.
— Удача-то удача, но тоже не совсем моя. Я пробовался во все театры Петербурга, ни в один меня не взяли. И были долгие переговоры с Игорем Олеговичем Горбачевым, мой брат, его ученик, говорил: «Ты уже в Пушкинском». Но ничего не получилось, Горбачев бегал от меня. В БДТ я пробовался к Георгию Александровичу Товстоногову, не взяли. В Ленкоме отказали, на Литейном тоже. А потом один из наших студентов пошел на пробы к Владимирову в Театр Ленсовета, а меня попросил подыграть. И мне вдруг говорят:
— А почему ты не пробуешься в театр?
— Не знаю.
— Если хочешь, приходи.
Я пришел, Владимиров морщился, когда я показывал Петруччо, которого прекрасно у него в театре играл Барков в дуэте с Алисой Фрейндлих. Драматические отрывки шли плохо, и он спросил:
