— Бывает и такое, но я научился скрываться. Я не появляюсь в общественных местах без нужды. Театр — общественное место, но там я на сцене. А если пришел в магазин и меня просят:
— А можно сфоткаться? — такое слово придумали «фоткаться», я научился говорить:
— Нет, нельзя.
Если буду фотографироваться, вообще не смогу передвигаться и везде опоздаю. А мне же надо и в поликлинику ходить, и на стадион.
Когда выходишь на сцену, и тебя сразу тепло принимают, это приятно. А просто так — плохо. Хотя, конечно, бывают и плюсы — проводник с тобой общается по-другому. Раньше, когда нужно было куда-то улететь, я подходил к кассе: «Девочки, опаздываю на съемки...» — и мне тут же находили нужный билет. Когда дачу строил, популярность помогала приобрести дефицитные материалы. Но, конечно, иногда хочется, чтобы на тебя никто не обращал внимания. За рубежом поначалу, когда границы открыли, меня почти не узнавали, это было так прекрасно и удивительно. А еще на концерте Пола Маккартни в Санкт-Петербурге всем было плевать, что я туда пришел. Там Пол был звездой, а не я. И я сам превратился в поклонника, мечтал с ним познакомиться и познакомился, и так был счастлив, это один из лучших подарков в моей жизни.
— То есть звездной болезни у вас не было?
— Слава Богу, пронесло. Ведь это так неприлично.
— Что делать с женской любовью, ведь безумные поклонницы кричали под окнами: «Миша, я хочу от тебя ребенка!» Как не сойти с ума от таких страстей?
— И тут Бог уберег. К счастью, я не нарцисс. Нет никакого удовольствия в том, что большое количество женщин хочет тебе отдаться. Этим я никогда не пользовался. Наверное, подобное кому-то приятно... Но если это работает на профессию, если это заполняет зал, если продает лишние билеты на спектакль, это не так уж и плохо. Потому что все, кто кричали о любви, потом сидели в зрительном зале. Единственное, я не понимал, когда в десятый раз видел на спектакле одно и то же лицо. Меня это не вдохновляло. В этом плане я абсолютно черствый. Для меня это не важно.
— Что в жизни важно?
— Близкие люди, друзья, семья. Все остальное — в молоко, бессмысленная, глупая суета сует и томление духа. Держаться за семью — это единственный способ выжить. Дети, внуки, супруга, мама и папа, если есть, — это счастье большое. Семья — это последний приют.
— Когда вы стали таким мудрым?
— Я мудрым никогда не был и всю жизнь вкладывал свои силы не туда. Зарабатывание денег — бессмысленно. Никому они не нужны, ни детям, ни супруге, ни тем более мне. Я пытаюсь им всучить деньги:
— Давайте я помогу с ремонтом квартиры.
— Не надо, папа, ничего.
— А тебе что?
— И мне ничего.
Не нужны ни дома, ни имущество, нужна только любовь, больше ничего.
— Скажите, а вы какой в проявлениях любви? У вас с маленькой Лизой была игра в поцелуи, когда вы ее укладывали спать, придумывали разные — «лошадкин», «безешный»...
