Мне приходилось играть в одних спектаклях с Ольгой Яковлевой. Она была человеком не менее сложным, чем Броневой. Отличалась эмоциональным характером, о котором я могла бы рассказать многое, но не хочу, потому что никогда не обращала внимания на эти всплески... Муж Ольги Игорь Нетто, звезда футбола, с которым она прожила долгие годы, был по-человечески замечательным. Мы были знакомы, я относилась к нему с большим уважением. В жизни Ольги Яковлевой случилась судьбоносная встреча, возникло редкое соединение с Анатолием Васильевичем — и творческое, и личное. С одной стороны, это счастье, а с другой — несчастье. Ей повезло как актрисе, у нее был свой режиссер. И спектакли Анатолия Васильевича были прекрасными, и она в них была прекрасна. Эфрос ее создал, она выражала его мысли. Конечно, это счастье. Если у нас получалось работать со многими режиссерами, то Яковлевой было трудно переключиться.
Ей прощалось многое. Мы были на гастролях в Краснодаре, Ольга играла главную роль в спектакле «Ситуация» о взаимоотношениях свекрови и невестки. И вот завтра в афише «Ситуация», а сегодня Ольга неожиданно уезжает в Москву, не объясняя, что у нее случилось. За один день меня ввел на ее роль Лев Круглый, с которым мы потом и играли этот спектакль, пока он не уехал.
Олег Даль пробыл в театре недолго, Эфрос выпустил с ним спектакль «Месяц в деревне», хотел ставить «Гамлета», но не стал, и Даль ушел. Помню, когда ездили на гастроли, Олег всю ночь в поезде читал стихи. Миша Козаков мог позвонить ночью и тоже читать стихи. Они в этом смысле были одинаковыми...
Я играла в поставленном Мишей Козаковым спектакле «Покровские ворота». Он был человеком увлекающимся, меня в какой-то момент выделил, проявлял симпатию. Но ни о каких серьезных отношениях и речи быть не могло. В театре работала замечательная помреж Таня Вольф, она сотрудничала и с Эфросом, и с Козаковым, пока не эмигрировала за рубеж. Вот с ней я дружила, природа наградила ее мудростью и живым умом. Несмотря на то что Таня была моложе, считала ее своей наставницей. Когда она уезжала, я плакала. Мне приходилось часто мотаться за границу к мужу-дипломату. И Миша нередко ждал меня на репетиции. В конце концов его это напрягло, подошел к Тане:
— А кто у нее муж, почему она все время куда-то уезжает?
— Не знаю, Миш, какой-то международный инженер.
Мы так потом смеялись!
В «Дон Жуане» мне довелось играть с тремя исполнителями главной роли. Эфрос, ставивший спектакль, говорил Коле Волкову: «Ты понимаешь, Коля, твой герой не ловелас. Он видит картину Тициана: ах, какая потрясающая! В другом зале висит Веласкес: ах, эта еще лучше! Любуйся красотой, чтобы пошлости не было». После Коли в постановку пришел Миша Козаков и внес в образ свою мужскую ноту. В Мише было много мужчины.
