После «Писем...» Лопушанский позвал на главную роль в картину «Посетитель музея». Прочитала сценарий: абсолютно не моя роль, героиня — злая, детей не любит, ну, совсем не я. Мама сказала: «Ну что ты все время отказываешься, раз режиссер позвал, значит, попробуйся». И я поехала. Ломала голову: что же мне делать, как играть? Когда была в Финляндии, купила книжку Булгакова, поскольку там есть письмо его сестре Надежде Афанасьевне Земской. А это и моя девичья фамилия. Читала и вдруг зацепилась за фразу: «И вот она сперва много плакала, а потом стала злая». Пришла на «Ленфильм», стою отрешенная, Лопушанский спрашивает:
— Верочка, не заболели?
— Нет, Костя, я знаю, как сыграть эту роль.
Эта гениальная фраза и провела меня по всем хитросплетениям сюжета.
— Как вам живется сегодня при художественном руководителе Театра на Бронной Константине Богомолове?
— Он ученик Гончарова и потрясающий режиссер. Я не играла в театре лет десять. Пришел Богомолов, со всеми нами знакомился, вызывал. Сами понимаете, мне уже не 20 лет, ну что мне могут предложить? Ни на что особо не рассчитывала, но мне позвонили и сообщили: режиссер Филипп Григорьян ставит сказку «Лунная масленица». Подумала: я не имею права отказываться, схожу в театр — хоть познакомлюсь, хоть поговорю.
Прихожу, сидит молодой режиссер:
— Есть такая сказка, там дедушка и бабушка...
— Это что-то типа «Синей птицы»?
— Нет, это современная история, дедушка — Сырость, а бабушка — Пыль...
— Можете мне больше ничего не говорить, слово «пыль» мне уже нравится, это уже образ.
— И вызов актрисе, не выходившей на сцену много лет, сыграть такое.
— Я, конечно, согласилась, стала репетировать. После этого Богомолов вызвал на репетицию «Бесов Достоевского». Конечно же, я читала Достоевского, помнила, что в романе действуют одни молодые мужчины и мать. Глотала роман заново, готовилась к встрече. Когда пришла на репетицию, молила про себя: хоть два слова, но у Богомолова. Сижу, режиссер распределяет роли, произносит: «Хромоножка». У меня вырывается: «Ой!» Я не выдержала, потому что когда перечитывала «Бесов», зацепилась за фразы: «...я разглядел женщину лет, может быть, тридцати... На узком и высоком лбу ее... довольно резко обозначались три длинные морщинки». Сразу подумала, что могла бы ее сыграть: все подходит, кроме возраста. Стали репетировать, читать. Мне было очень трудно, потому что Богомолов требовал минимальных выразительных средств:
— Она что, написана ненормальной?
Продолжаем репетировать, я произношу:
— Господи!
Богомолов сразу поправляет:
— Это не Островский.
Он задал систему координат: героиня не ненормальная, не Островский, для меня это был фундамент, на котором выстроилась роль. Константин Юрьевич любит повторять: «Хвалить вас не надо, зачем, если вы все хорошо делаете? А ругать надо».
