— Слушай, — спрашиваю, — у вас в Монако есть что-то вроде вида на жительство?
— Да.
— А что нужно, чтобы его получить?
— Для тебя — только адрес.
Причем квартиру можно снять. Мы с супругой подумали и решили приобрести собственную маленькую квартиру.
Так вот, гуляем в пандемию по городу, и вдруг рядом останавливается машина, из которой нас приветствует младшая дочь Стефании Камилла — такая же безбашенная, как мать, она и внешне очень на нее похожа.
— Привет! У вас фестиваль будет в этом году?
Она два раза приезжала в Россию вместе с мамой.
Я говорю:
— Нет, видишь, что творится...
— А как же Москва?! А как же пельмени?! — расстроилась Камилла.
Знаком я и с нынешним князем Монако Альбером II. Тоже очень демократичный человек. Например иду вечером из гаража домой по пешеходной улочке старого города и вижу — возле бара с оригинальным названием «Маленький бар» стоит компания, а в ее центре монсеньор (так подданные обращаются к князю Монако). Здороваюсь.
— Добрый вечер, — слышу в ответ. — Может, пива?
— Да, с удовольствием.
Так получилось, что предпоследний цирковой фестиваль в Монте-Карло пришелся на юбилей Альбера. Мы его поздравили телеграммой и написали, что подарок за нами — вручим во время фестиваля. Купили коллекционную бутылку водки из хрусталя, выполненную в виде яйца Фаберже, а вокруг рюмочки. Дорогая — как чугунный мост. Встретились с Альбером в антракте представления. Я вручаю наш подарок: «Монсеньор, эта бутылка символизирует сувенир российских императоров — яйцо Фаберже. А другую часть подарка вы увидите во втором отделении представления».
Я знал, что после антракта будет выступать «Королевский цирк Гии Эрадзе». У них в финале номер «Трансформация», а аппараты для трансформации оформлены как раз под яйца Фаберже — из них выходят люди в разных костюмах. Очень яркий, эффектный номер. После представления собираемся у офиса князя. Стоим с женой, ждем свою компанию. Вдруг подбегает Корин, директор фестиваля: «Максим, тебя монсеньор зовет, пошли скорее». Мы с женой поспешили в гостевой шатер Альбера — он всегда располагается рядом с большим шапито, где идут программы. Заходим, почти никого из гостей еще нет, а князь уже разливает наш подарок.
— Спасибо, я теперь понял, что вы имели в виду. Замечательный подарок! И первая и вторая части. Теперь по русскому обычаю давайте выпьем! — и протягивает мне рюмочку.
Я говорю:
— Нет, монсеньор, по русскому обычаю надо на троих.
Рядом стоит какой-то генерал — видимо из подразделения охраны.
— Так, быстро иди сюда, — говорит ему князь, — бери третью рюмку.
Я Маше шепчу:
— Снимай, снимай!
А она:
— Неудобно как-то...
Но вернемся в мое московское детство... Среди самых близких отцовских друзей я бы выделил троих. И что характерно, к цирку никто из них отношения не имел. Опосредованно только Семен Мишин, фотохудожник. Практически все афиши Шуйдина и Никулина — это его работы. Включая знаменитую — когда оба клоуна из-за занавеса смотрят в манеж. Другой друг — Илья Семенович Гутман, патриарх советской кинодокументалистики, фронтовой оператор. И третий — Марат Вайнтрауб, фронтовой друг отца — полвойны прошли вместе. Когда папа женился на маме, он пригласил Марата в свидетели. На этой свадьбе Марат познакомился с маминой двоюродной сестрой Ольгой Карахан, с которой через год они тоже поженились. Все вместе стали жить в одной коммунальной квартире. Их дети — Наташа и Лева для меня как родные брат и сестра.
