Сорок лет уже не было гастролей российского цирка за границей. Но я создал прецедент, привез наш цирк во Францию. Было это пять лет назад. Мне важно было проверить — возможно ли это в принципе? Теперь знаю, что возможно, но при наличии серьезных спонсоров и при поддержке государства. За границей все охотно берут наших артистов в цирковые труппы. Нет ни одной серьезной цирковой программы в мире, где бы не работали наши — русские. Тот же «Цирк дю Солей»: там кто не русский — тот китаец. Без наших никуда.
В княжестве Монако проходит ежегодный мировой цирковой фестиваль. Когда в последний раз я там был, в офисе у организаторов спросил:
— А фестиваль-то в этом году будет?
Директор ответил:
— Мы готовимся, работаем, но состоится ли он, зависит от того, будут ли открыты границы. Потому что если русские и китайцы не смогут прилететь, то что нам показывать?! Тогда фестиваль превратится в местечковый...
Могу утверждать: наш цирк по-прежнему любят, нашего цирка боятся, а больше всего боятся — что мы вернемся. Я многим директорам и владельцам зарубежных цирковых компаний предлагал партнерство, но все крутят пальцем у виска: «Мы что — сумасшедшие, своими руками себе могилы рыть? Ты приедешь, покажешь своих «монстров», уедешь, а зрители будут приходить и сравнивать». Это же рынок, это бизнес, люди этим живут. Поэтому чтобы организовать достойные гастроли, нужен бюджет, в том числе и на рекламу.
А я все пытаюсь достучаться до людей «наверху», которые со всех трибун постоянно говорят, что нужно поднимать государственный престиж. Так я готов предложить проверенный инструмент. Мы работаем для кого? Для людей. А люди — это и есть страна. Тогда почему когда во Франции или в Монако выступает Большой театр, внизу афиши всегда есть приписка, где указаны названия компаний-спонсоров, а не Министерство культуры?
С Монако, как и с Францией, меня многое связывает. Первые впечатления о княжестве были папины. Когда отец единственный раз оказался в Монте-Карло в жюри мирового циркового фестиваля, его представили правителю страны князю Ренье III: «Это месье Никулин, директор московского цирка». И первый вопрос, который задал ему принц, был такой:
— А вы воевали?
— Да.
— Я тоже.
Будущий правитель Монако воевал с фашистами в Эльзасе, и два часа князь Монако и Юрий Никулин проговорили через переводчика в неформальной обстановке. Знаете, люди, прошедшие войну, чувствуют друг друга, понимают друг друга без слов — это особое духовное братство.
Князь Ренье был человеком изумительным — это он окончательно утвердил Монако в статусе независимого государства. Я тоже имел счастье быть с ним знакомым. В первый раз оказался в Монако по приглашению друзей — у них дом в Грасе. В Париже закончился цирковой фестиваль, и мы на машине поехали к ним в гости. Во второй раз я приехал с цирковой делегацией, и меня представили князю Ренье и его младшей дочери (от актрисы Грейс Келли) — принцессе Стефании. Со Стефанией мы впоследствии подружились, она легкая на подъем и очень любит цирк, всегда приезжает в Москву на международный фестиваль циркового искусства, который провожу я. Правда два года из-за пандемии она в России не была. Зато мы с женой приезжали в Монако.
Надо сказать, что мы резиденты этой страны. Я от французского гражданства отказался. Вступил в противоречие с фискальной системой. Как раз очередной фестиваль был... Мы со Стефанией сидим в ложе.
