Уходя из дома, папа взял с собой только фотографии. Мне казалось, что я была недолюблена им. Все детство прожила у дедушки с бабушкой, видела отца урывками. А тут оставляет родную дочь и уходит к женщине с тремя детьми! Признаюсь, я очень ревновала папу и вела себя как обманутая жена.
С детства не терплю несправедливости. И хотя мне было уже двадцать шесть лет — взрослая замужняя женщина, у которой растет сын, я не могла справиться с чувствами. Это было выше моих сил. А еще я ощущала себя виноватой перед мамой. Все из-за меня — мама стала уделять ему меньше времени, взвалив на себя заботы о маленьком Леше. Она обеспечивала мужу тыл, жертвуя собой: завязывала ему шнурки, пришивала пуговицы на рубашки, готовила, стирала, преданно ждала после спектакля. Он был большим ребенком в семье, которого холили и лелеяли. Папа в тридцать лет стал народным артистом, без мамы он не состоялся бы. Она его боготворила, а он ее предал.
Вначале он приходил к нам каждый день. Папу явно тянуло домой. Маленький Леша радостно кричал: «Дед Жорюга пришел, мама!» В нашей семье никогда не произносилось: дедушка, бабушка, мама, папа. Только Жорик, Валя, Майя, Леня. Как-то дед принес Алеше велосипед, его радости не было предела.
Алеша, став тинейджером, виделся с дедом, делился с ним своими секретами. Приходил к нему в театр, где Менглет сидел в одной гримерке с Анатолием Папановым. Народные артисты говорили между собой на виртуозном мате, Леша, краснея, впитывал этот удивительный язык.
Отец продолжал приходить к нам домой. Как только в прихожей раздавался папин голос, я тут же запиралась в ванной и рыдала там, пока за ним не захлопывалась дверь. Вылетала оттуда и набрасывалась с упреками на маму: «Как ты можешь?! Да спусти его с лестницы!» А они спокойно общались, как хорошие друзья. Он по-прежнему спрашивал у мамы совета по любому поводу, они что-то мирно обсуждали, пока она пришивала ему пуговицу на рубашку.
Мама в отличие от меня была очень сдержанной, все переживала в себе, не показывая виду, и долго скрывала разлад в семье от своих родителей. Когда они приходили в гости, врала: «Жора на репетиции. Жора на гастролях». Она берегла их, не хотела расстраивать. Они узнали о разводе дочери только через три года. Я видела, как мама переживает, плачет украдкой, а при отце делает вид, что ей все равно.
