
Жили мы бедно, зарабатывал в семье один папа, денег вечно не хватало. Мама всю одежду мне перешивала: из своей пижамы — кофточку, из папиных брюк — юбочку. День зарплаты мы с папой отмечали походом к метро «Красные Ворота», где покупали одно мороженое и делили его поровну. Еще он брал меня с собой на стадион, мы азартно болели за футбольную команду ЦСКА.
Маме в сорок лет пришлось уйти из Театра сатиры: в начале пятидесятых она заболела тяжелой формой инфлюэнцы, пролежала полгода в больнице, а когда вышла, узнала, что из театра ее уволили по сокращению штата. Самое обидное, что папа за нее не заступился, а ведь она пожертвовала собой ради карьеры мужа...
Мама целиком и полностью переключилась на домашние заботы. В нашем доме всегда царил культ папы: все ради него и для него. Он был очень избалован мамой. Купленное на сэкономленные деньги яблоко отдавалось ему. Перед спектаклем папа ложился на тахту и отдыхал. Все ходили на цыпочках и говорили шепотом, чтобы не потревожить его покой, а я шла греться с улицы не домой, а к соседке. Когда продали дом в Воронеже, папе купили шубу на хорьковом меху и шапку из бобра, а маме — гуцульский тулуп. Отец носил щегольскую кожаную безрукавку на молнии, синий свитер и вязаный галстук.
Первый раз я попала в Театр сатиры в девять лет. Помню, идем с папой за кулисами, а все его коллеги хором: «Какая красивая у вас дочка, Георгий Павлович!» Я себе совсем не нравилась. Дома становилась перед зеркалом и придирчиво разглядывала свое лицо, пытаясь понять: что здесь красивого? Лопоухая, бровастая, рот до ушей...
Я часто водила подружек на папины спектакли. Они были от него без ума. Он потрясающе играл в пьесах Маяковского. Его Жорж Дюруа в «Милом друге» всем очень нравился: такой красивый, коварный, любимец женщин. В него невозможно было не влюбиться. Он даже говорил улыбаясь.
Наверное, я должна была мечтать стать артисткой, но на самом деле все произошло случайно. Как-то к нам в школу пришли из Дома пионеров. Я прочитала басню Крылова, и меня пригласили в студию художественного слова. Вот тогда твердо решила стать актрисой. Сын актера Театра сатиры Федора Курихина Никита пригласил папу и меня, школьницу, сняться в его дипломном фильме. Там меня заметил режиссер Герасимов. Сергей Аполлинариевич позвонил родителям: «Набираю курс во ВГИКе и готов взять вашу дочь», но я гордо сказала, что хочу учиться в Школе-студии МХАТ.